NASCAR Sprint Cup

Профессиональные соревнования сток-каров начались на юге, а именно в Дайтоне в 1936 году, но вскоре распространились по всему региону Пьемонт, включающему в себя, в том числе, территорию обеих Каролин, а также Джорджии и Виржинии. Хотя изначально большую часть участников представляли опытные пилоты, пришедшие из гонок машин с открытыми колесами, бутлегеры – особенно те, что из Атланты – вскоре начали доминировать в этом бурно развивающемся спорте. Помимо этого, если большинство промоутеров с Северо-запада просто занимались проведением заездов, то их коллеги с Юга, например Брюс Томпсон из Северной Каролины или же Билл Франс со своим другом Джо Литтлджоном сделали очень многое для организационной составляющей соревнований. К началу Второй мировой войны гонки сток-каров стали одним из самых популярных развлечений публики в Пьемонте, что обуславливалось наличием в числе участников таких колоритных и известных местному населению персонажей из числа перевозчиков виски как Ллойд Сэй, Рой Холл, Сэм Райс и Бадди Шуман. Временные трассы, проложенные по территории ярмарочных площадей, собирали от пяти до пятнадцати тысяч зрителей, и некоторые промоутеры, видя растущий потенциал, занялись строительством треков, предназначенных исключительно для автомобильных гонок.

Начало. Пляж

Несмотря на то, что гонки сток-каров глубже всего пустили корни именно в Пьемонте, их рождение произошло не на красной глине грунтовых треков, а на песчаных пляжах Дайтоны, которые осиротели, после того, как Сэр Малькольм Кэмпбелл со своим «Блюбёрд» решил покорять рекорды скорости в штате Юта. Чтобы по-прежнему иметь возможность привлекать в город автолюбителей во время зимней туристической спячки, власти Дайтоны по совету владельца местной автостанции и бывшего обладателя рекорда скорости Сига Ходаля (Sig Haughdal), решили профинансировать проведение 250-мильного заезда сток-каров в феврале 1936 года. Организаторы создали трассу, длиной в 3.2 мили, прорезав дюны и соединив пляж с проходящим параллельно ему шоссе А1А. Американская Автомобильная Ассоциация (ААА) санкционировала гонку, и солидный призовой фонд (победитель получал 1700 долларов) привлёк в Дайтону многих известных представителей «большого» автоспорта, включая чемпиона «Инди 500» 1934 года «Дикого» Билла Каммингса. Один из участников – Джордж «Док» МакКензи не поскупился на рекламу заезда в прессе, заявив следующее: «Это событие, безусловно, станет классикой по одной простой причине – это гонка сток-каров, и каждый владелец автомобиля захочет узнать, как модель, которой он отдал свое предпочтение, выглядит в сражении с другими машинами». Всего на старт вышло 27 гонщиков, и в их числе был местный механик Билл Франс.

Несмотря на то, что гонка была хорошо разрекламирована, собрала большое количество участников и зрителей (20 тысяч человек наблюдало за её ходом), с самого начала обнаружились серьёзные проблемы. Организаторы ограничили стартовое поле автомобилями 1935-36 годов выпуска, разделив их на четыре класса, согласно каталожной стоимости, указанной производителем. Чтобы избежать завала на старте, машины уходили в бой по очереди, а кроме этого в заезде была применена система гандикапа: стартовый порядок был определен обратно показанным в квалификации результатам, что осложнило ход гонки. Так как у маршалов, обслуживающих ее, не было достаточно опыта, возникла сильная путаница: ни судьи, ни зрители не знали, какая машина является лидером. Также не выдерживала никакой критики продажа билетов, ибо тысячи зрителей успели попасть на трибуны до того, как на своих рабочих местах появились кассиры. Многие просто вскарабкались на близлежащие дюны или же наблюдали за гонкой с пляжа.

Но самое страшное было ещё впереди. С течением гонки состояние трассы начало резко ухудшаться. Машины к концу прямых развивали очень приличную скорость, но через несколько кругов дистанции гонщики начали вязнуть в поворотах. Каждая машина хотя бы по разу, но была вынуждена прибегнуть к помощи буксировщика, что заставило судей отменить введённое ими правило, по которому участник, попавший в такую ситуацию, лишался одного пройденного круга. Майор Голди Гарднер покинул гонку после 45 круга, в ярости, что организаторы превратили состязание в скорости в «не что иное, как гонку с препятствиями». Генри МакЛемор, журналист от «Юнайтед Пресс» отметил, что южный поворот превратился в «…настоящее болото. Ничего, кроме ям и рытвин, через которые не смогла бы пробраться лошадь». Судьи, в конце концов, признали фиаско и остановили заезд за три круга до его планового завершения, после того, как северный поворот стал окончательно непроходимым, ввиду того, что увязшие в песке машины перегородили путь.

Ситуация усугубилась после гонки. Отсутствие надлежащей системы ведения хронометража дало о себе знать, когда считавший себя победителем Томми Элмор из Джексонвилля выехал на своем «Форде» с откидным верхом на пляж, чтобы получить главный приз и 1700 долларов. Судьи, тем не менее, объявили, что заезд выиграл «Сумасшедший» Милт Мэрион, вторым стал Бен Шоу, а Элмор классифицирован лишь третьим. Элмор моментально подал протест, но результата это не принесло – итоги гонки были признаны официальными. Вскоре после этого городские власти обнаружили, что потеряли на проведении гонки 22 тысячи долларов. Дебют гонок сток-каров на юге получился далеко не триумфальным. Более того, казалось, что они погибли еще при рождении.

Однако дело спасло пятое место в заезде Билла Франса. Этот успех возродил его любовь к гонкам, которую он приобрёл ещё в Вашингтоне, и после провального с точки зрения организации соревнования в Дайтоне, он попытался спасти гонки на пляже и, пока сам того не осознавая, сделал первый шаг к созданию NASCAR. Администрация города и слышать больше ничего не хотела о гонках, однако она по-прежнему была заинтересована в привлечении туристов в зимнее время. В январе 1937 года власти дали согласие на помощь в проведении мотоциклетной гонки на той же трассе, где за год до этого бесславно выступили автомобили. Организаторы извлекли важный урок из своего фиаско, добавив в повороты мергель – смесь глины, мела, магния и морских ракушек, таким образом сделав покрытие более твердым и прочным. Гонка на этот раз прошла без сучка, без задоринки, и её успех заставил Франса и Сига Ходаля попытаться заинтересовать власти в повторном заезде сток-каров. Когда отцы города разрешили использование трассы, но отказались предоставлять финансовую помощь, Франс и Ходаль совместно с клубом «Лоси» в День труда провели мероприятие, состоящее из трёх гонок: 75-мильная для мотоциклов, 50-мильная для сток-каров, и короткий спринт для больших автомобилей. Крошечный призовой фонд (100 долларов для заезда сток-каров), естественно, не привлёк к участию именитых гонщиков, лишь Билл Соквелл из Северной Каролины приехал посоревноваться с водителями из южной Флориды. Сама гонка прошла без серьёзных инцидентов, а выиграл её владелец одного из местных баров, бутлегер и азартный игрок Смоки Пёрсер.

Первый гонщик-бутлегер

Победа Пёрсера, возможно, была одним из наиболее важных событий в ранней истории гонок сток-каров, ибо она помогла определить контуры зарождающегося спорта. Он открыл дверь новому типу автомобильного гонщика – эпатажному, рисковому, с вызывающим поведением, зачастую находящемуся по ту сторону закона и очень амбициозному. Эти черты характера как нельзя больше импонировали болельщикам из среднего рабочего класса. Пёрсер стал первым из таких гонщиков, доминировавших в годы до начала Второй мировой войны. Он покинул нищету городка Ламбер Сити в штате Джорджия еще подростком, будучи вооружённым восемью классами средней школы, прирождённой тягой к технике и неуёмной жаждой преуспеть. Он осел в Дайтоне-Бич и работал там, где могло пригодиться его умение обращаться с техникой. Сухой закон дал шанс Пёрсеру многое изменить в своей жизни в лучшую сторону: он ухватился за возможность поучаствовать в бизнесе, связанном с подпольным алкоголем, перевозя контрабандный виски с побережья Флориды в другие штаты. Когда его дети спрашивали, чем он зарабатывал на жизнь в то время, он отвечал, что занимался судебными делами, связанными с нарушением морского законодательства. Любимый маршрут Пёрсера из Дайтоны в Сент-Луис позволил ему отточить водительское мастерство на сложных дорогах юго-востока. Смоки также использовал весьма хитрые способы избежать вопросов со стороны органов правопорядка. Иногда он ездил, будучи облачённым в костюм священника, а также бывало, что перевозил виски в фургоне с надписью «Свежая рыба из Флориды». «Да, приходилось кидать в кузов несколько дохлых рыбин, чтобы он хорошенько провонял», - рассказывал Пёрсер. Когда сухой закон утратил свою силу, Смоки решил заняться делом, которое было бы в ладах с законом – он открыл собственный гриль-бар, хотя также приобрёл известность как организатор нелегальных казино и лотерей. Гонки сток-каров как нельзя лучше соответствовали его характеру, ведь он не только был очень умелым водителем, но и умел сделать из своей езды по треку настоящее шоу для зрителей. Журналисты также любили Пёрсера, который всегда мог найти нужные слова, чтобы ещё более подогреть интерес к грядущей гонке.

Несмотря на то, что городские чиновники по-прежнему весьма прохладно относились к гонкам сток-каров, относительный успех мероприятия 1937 года дал возможность Франсу продолжить начатое и в следующем году. Совместно с владельцем гриль бара Чарли Ризом, Франс основал Гоночную Ассоциацию Дайтоны-Бич, которая занялась продвижением автогонок на пляжной трассе. Риз собрал тысячу долларов призовых, а Билл пообещал найти участников к 150-мильной гонке, назначенной на 4 июля. Франс был верен своему слову, и в итоге в заезде приняло участие 30 гонщиков, включая тех, кто приехал в Дайтону из других штатов. Данное событие даже привлекло внимание бизнесмена из Дарлингтона Гарольда Брасингтона – будущего создателя «Дарлингтон Рэйсвей» - который финишировал четвёртым. Франс показал, что является весьма искусным промоутером, опубликовав заявление Смоки Пёрсера о защите своего титула «короля пляжа»: «Если я, грозный аллигатор, продолжу выступать так же, как и прежде… можете пригласить выступить против меня кого угодно».

Гонка, собравшая 4500 зрителей, заплативших по 50 центов за билет, получилась очень интересной и сопровождалась многочисленными авариями с переворотами на дюнах и оторванными от непосильных нагрузок колёсами. Пёрсер, вынужденный уже в самом начале заезжать на ремонт с порванным ремнём вентилятора (Смоки заявлял, что это дело рук саботёра), подарил публике великолепное шоу, словно ветер несясь по трассе, но он не смог отыграть потерянные круги и финишировал далеко позади лидеров. В итоге борьба за победу свелась к противостоянию пожарного из Ормонд Бич Дэнни Мёрфи и самого Билла Франса. Успех, с 30-секундным преимуществом, праздновал Мёрфи на «Форде» 1938 года выпуска с рекламой заведения «Хофбро Гриль-бар» («Лучшая еда в городе»), и получил за свои труды 300 долларов, но что более важно – Франс и Риз разделили между собой 200 долларов, заработанных на гонке.

Решив ковать железо, пока горячо, Франс и Риз быстро организовали вторую гонку на пляже, приурочив ее к фестивалю в честь Дня Труда, в рамках которого прошли боксёрские поединки, гонки на выживание и родео. Промоутеры улучшили инфраструктуру трека, построили трибуны у Северного поворота и возвели информационное табло в виде вышки высотой в 42 фута, а также добавили систему звукового оповещения. В дополнение ко всему теперь участники должны были внести взнос в размере 10 долларов, чтобы получить допуск на старт, а также принять участие в предгоночном параде, призванном еще более подогреть внимание к заезду. В качестве поощрения агрессивного вождения Франс организовал специальные призы за круги лидирования – ящики пива и эля, коробку гаванских сигар или же небольшое денежное вознаграждение. Чтобы успокоить споры о том, что некоторые гонщики якобы соревнуются не на настоящих сток-карах, организаторы наняли технического инспектора, который в произвольном порядке проверил несколько машин перед стартом, а также измерил цилиндры у первых пяти финишировавших автомобилей. Франс и Риз также решили пойти не определенный риск и подняли стоимость входного билета до доллара.

Гонка привлекла всего 14 участников, но зато в их числе внезапно оказался Джо Литтлджон из Спартанбурга, штат Южная Каролина, который приехал на новеньком «Форде V-8». Будучи перевозчиком нелегального виски, Литтлджон заслужил большую известность в Пьемонте не только как гонщик, но и один из первых серьёзных промоутеров в регионе. История умалчивает о том, как Литтлджон и его товарищ Вудроу «Свинья» Райдингс узнали о гонке в Дайтоне и что сподвигло их к участию. Возможно, они прочли о планирующемся событии из заметки в издании вроде «Иллюстрейтед Спидвей Ньюс», а возможно существовала неформальная сеть бутлегеров, по которой и прошла эта информация. Как бы то ни было, Литтлджон и Райдингс приехали во Флориду и финишировали в первой четверке. Важным итогом этого визита стало то, что по проторенной дорожке вскоре потянулись и другие муншайнеры из Пьемонта. За годы, предшествующие войне, в Дайтону для участия в гонках приезжали такие перевозчики виски, как Сэм Райс из Мартинсвилля, Ллойд Сэй, Рой Холл, Бернард Лонг, Боб и Фонти Флок из Атланты, Арвел «Ред» Сладер из Северной Каролины. Все эти люди не просто занимали высокие места или выигрывали заезды. Они становились своего рода послами, распространяя гонки сток-каров в Пьемонте. Допустим, тот же Райс вскоре присоединился к Литтлджону в качестве одного из известнейших организаторов соревнований, но уже в послевоенное время.

Сама по себе гонка в День труда 1938 года ознаменовалась упорной схваткой между Смоки Пёрсером и Ллойдом Муди. Имея небольшое преимущество над своим соперником, Муди на 28 круге слишком агрессивно зашел в Южный поворот, вылетел с трассы и увяз в песчаной дюне. Он потерял много времени, пока эвакуатор высвобождал его машину, и Пёрсер спокойно пролидировал оставшиеся до финиша круги. Однако драма заезда не закончилась с взмахом клетчатого флага. Вместо того, чтобы заехать в «Круг победителя» и принять приз за первое место вместе с чеком на некоторую сумму, Смоки продолжил движение, съехал с трассы и умчался в неизвестном направлении. Такие действия должны были привести к автоматической дисквалификации, но Франс оказался в незавидной роли не только главного судьи и организатора, но и гонщика, занявшего второе место, который выиграл бы больше всех от наказания Пёрсера. Посовещавшись со своим партнёром Чарли Ризом, Билл решил вынести вопрос на суд остальных участников заезда, которые единогласно решили, что Смоки должен быть дисквалифицирован. Чтобы избежать обвинений в нечестной игре, призовые за первое место вручили Муди, а Франс получил деньги, причитающиеся ему за вторую позицию. Однако тут ситуация снова осложнилась. За десять минут до назначенной на четыре вечера техинспекции в гараже «Морской бриз», Пёрсер объявился вместе со своей машиной. Когда судьи объявили ему о дисквалификации, он заявил, что его машина полностью соответствует всем требованиями и что вообще с ним обходятся далеко не честным образом. Инспекторы начали тщательный осмотр автомобиля и обнаружили, что уровень сжатия цилиндров значительно ниже того, что был установлен во время проверки перед стартом заезда. Пёрсер аргументировал это «тяжёлыми условиями гонки», но на самом деле всем было ясно, что Смоки использовал почти три часа, прошедшие с момента финиша, на то, чтобы внести изменения в двигатель, так что судьи оставили дисквалификацию в силе. Несмотря на эту спорную ситуацию и ряд непредвиденных расходов, Франс и Риз на этот раз получили доход в две тысячи долларов, и будущее гонок в Дайтоне сияло самыми яркими красками.

И в самом деле, Билл Франс почти в одиночку спас соревнования сток-каров на юге от их преждевременной смерти, а вместе с этим получил несколько ценных уроков, опыт которых пригодился ему в будущем. Франс понял, что на интересе среднего рабочего класса к автомобильным гонкам можно зарабатывать деньги. Этих болельщиков, в отличие от тех, кто интересовался соревнованиями машин с открытыми колёсами, привлекало то, что автомобили, участвовавшие в гонках сток-каров, неотличимы от тех, которые использовались в повседневной жизни, а их сравнительно невысокая стоимость позволяла людям с ограниченными доходами самим участвовать в соревнованиях при наличии смелости и умения работать с техникой. Также Большой Билл не мог не заметить, что гонщики, связанные с алкогольным бизнесом, поставленным вне закона, своим бескомпромиссным стилем вождения, помноженным на яркую индивидуальность, помогают продавать билеты.

Как бы ни были ценны эти неудержимые бутлегеры для Франса, объединить и контролировать их было необычайно тяжёлой задачей. Люди, привыкшие ходить на грани закона совсем не горели желанием подстраиваться под правила гонок сток-каров. Тот же Пёрсер уже успел их нарушить и в будущем постоянно пробовал найти границы применения регламента, заставляя судей и инспекторов держать ухо востро. Как вы можете заметить, читерство или, как минимум, собственная трактовка некоторых положений регламента и по сей день является одной из характерных черт NASCAR.

Два главных вывода, сделанных Франсом, по итогам организации гонок в Дайтоне, звучали следующим образом. Во-первых, чтобы поддержать плотный уровень борьбы, так любимый зрителями, необходим свод правил. Приоритетом отсюда стала борьба с доминированием отдельного гонщика или автомобильного производителями. Во-вторых, Билл делал эти правила очень гибкими, чтобы при случае использовать их для своей выгоды. Он понял, что иногда необходимо жёстко наказывать провинившегося участника, а иногда можно спустить дело на тормозах, особенно если это означало дисквалификацию особенно популярного гонщика.

Перевод книги "NASCAR по-настоящему" (The Real NASCAR, Дэниэль С. Пирс)
Издательство университета Северной Каролины, 2010