С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ
Neal Thompson
Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR
Three Rivers Press, New York, 2006
Глава 7
«Вчера удача отвернулась от него»
«Смерть, этот жестокий уравнитель всех различий» – Дэйви Крокетт
Через неделю после своей невероятной победы в Дейтоне в конце августа 1941 года, Ллойд Сэй снова сразился с Биллом Франсом, равно как и двадцатью другими гонщиками на грунтовом треке в Хай-Пойнте, Северная Каролина. За год до этого Сэй и Франс столкнулись на этом овале, и машина Большого Билла перевернулась семь раз. Ему очень повезло, что обошлось без серьёзных травм, и в этот раз Франс думал о том, чтобы ответить Ллойду. Месть на трассе была обыденным явлением, а некоторые успешные гонщики даже собирали вознаграждения за выносы своих соперников, причем платили либо те, кто делал ставки на исход заезда, либо какой-нибудь обиженный участник, оказавшийся вне гонки не по своей вине.
Ранее тем летом один гонщик из Мэйкона, Джорджия, вызвался отправить Сэя в озеро, расположенное внутри овала в Лейквуде, однако Ллойд прослышал об этом, и в середине заезда подобрался к машине неприятеля и несколько раз ударил в заднее крыло, выведя её из борьбы. В озеро, тем не менее, Сэй всё-таки попал, но уже по своей вине. Его товарищ муншайнер Гобер Соусеби, зная, что Сэй не умеет плавать, остановился у места аварии, и бросился спасать Ллойда из медленно тонущей машины. После гонки они отправились искать гонщика из Мэйкона, но того и след простыл. Ни в одной из последующих гонок его больше не видели.
В гонке в Хай-Пойнте 29 августа Сэй сумел избежать попадания во всяческие неприятности и финишировал как раз впереди Франса, выиграв седьмую гонку в году. Он наконец-то нашёл своё место в гонках, выйдя из тени своего кузена Холла.
Три дня спустя, 1 сентября 1941 года, Сэй вышел на старт традиционной гонки в Лейквуде, приуроченной ко Дню труда. Управляющий треком распорядился рассыпать сорок тысяч фунтов хлорида кальция, чтобы с покрытия не поднималась пыль, помимо этого было установлено новое информационное табло и возведены дополнительные трибуны. Автодром был приведён в идеальное состояние и все ожидали лучшей гонки, когда-либо проведённой на нём.
Состав участников и впрямь был одним из самых сильных в истории. Вместе с Сэем стартовали Эдди Сэмплс и Гобер Соусеби, прошедшие школу перевозчиков виски по маршруту Доусонвилль - Атланта, также в списке присутствовали другие известные в Атланте гонщики, например, Боб Флок, Карсон Дайер, Джеп Брогдон и Харли Тэйлор, выступавший с двумя сломанными рёбрами. На соревнования решил приехать и Билл Франс, чтобы навязать борьбу муншайнерам Джорджии на их территории. Единственным, кто отсутствовал, был Рой Холл, находившийся в Алабаме с целью избежать очередного ареста. Спортивные журналисты делились мнениями, удастся ли Сэю победить у себя дома, сражаясь против такого звёздного состава. Как писал один репортёр: «У Сэя великолепная репутация в других районах страны, но в городе горячих и отчаянных гонщиков он – лишь один из парней».
По причинам, которые он так и не успел объяснить, Сэй решил выступить на машине с откидным верхом и вдобавок (что ещё более странно), поменял свой номер с «семёрки» на 13. Гонщики вообще очень суеверны. Считалось, что зеленый автомобиль, женщины в питах, и даже арахис приносят неудачу. Гонщики пытались навлечь проблемы на своих врагов, рассыпая в их машину шелуху от арахиса, однако цифра 13 была самой несчастливой из всех примет. Не то, что ехать на машине с этим номером никто не хотел, даже стартовать с 13-й позиции было дурным предзнаменованием.
Пятнадцать тысяч зрителей стоя наблюдали за тем, как Эд Сэмплс и Харли Тэйлор, участвовавший в гонке, несмотря на сломанные рёбра, встретили стартовую отмашку, так отчаянно толкаясь, что на входе в первый поворот их машины сцепились и едва не заблокировали дорогу остальным участникам. В конце концов, оба автомобиля вылетели в рельс безопасности, освободив путь пелотону.
Карсон Дайер пролидировал первую половину заезда, однако, был вынужден свернуть в питы с проколом колеса и утечкой масла. Несколько кругов сражение впереди, бампер к бамперу, вели Сэй, Боб Флок и Скимп Херси, пока Ллойд не сумел оторваться. Он проиграл круг во время необходимого пит-стопа, и свою возможность полидировать получил Ред Синглтон, а затем вперёд вырвался Билл Франс. В одном из поворотов Билл попытался повторить «велосипедный» манёвр Сэя на двух колёсах, но взял слишком высоко вправо и опрокинулся.
В то же самое время после остановки у механиков Сэй доказывал, что несчастливый номер нисколечко не влияет на его вождение. К восьмидесятому кругу лишь двенадцать машин оставалось на треке, и все они были далеко позади Ллойда. Его тактика аккуратной езды сработала просто блестяще, так как большинство соперников либо попали в аварию, либо загнали свои машины. Проблемы с техникой не избежали и Сэя. За пять кругов до финиша мотор его автомобиля начал шипеть, и показалось, что это может лишить его лидерства. Преследователи начали сокращать отрыв, но в построенном Вогтом двигателе ещё оставалось достаточно жизни: Сэй с горем пополам пересёк финишную черту первым, едва-едва не упустив победу. Мотор же приказал долго жить на круге возвращения.
Сэй выступил с коротким обращением зрителям, в котором поблагодарил Паркса и Вогта. Несмотря на хлорид кальция, красная пыль продолжала витать над трассой и медленно оседала на каждом доступном покрытии. Комбинезон Сэя весь порыжел, а газетчики потом смаковали в своих статьях, как все машины и люди в округе были окрашены в ржавый цвет.
Себе в карман Сэй положил треть из 450 долларов, полагавшихся ему как победителю, всё остальное он отдал Парксу. Затем Ллойд сел за руль своего личного автомобиля – бордовый «Форд» с шестью фарами впереди, и на закате умчался в Доусонвилль, пропустив фейерверк, который ночью был устроен в Лейквуде.
***
Сэй переночевал у своего брата, на севере Доусонвилля, совсем недалеко от дома, в котором родился Раймонд Паркс. У Ллойда ломило всё тело, на руках были мозоли, повсюду были синяки. Он мечтал выспаться. Однако рано утром, 2 сентября, его разбудил стук в дверь.
Кузен Сэя Вудроу Андерсон были коренастым широкоплечим мужиком, похожим на бульдога. Войдя внутрь, он торжественно поклонился брату Сэя Джиму, и его жене, а затем проследовал в комнату, где спал Ллойд и растолкал его, потребовав, чтобы тот кое-куда с ним съездил и решил один вопрос.
Несмотря на успехи в гонках Сэй никогда не порывал со своим основным источником дохода. И то, что случилось впоследствии, на протяжении многих лет отражалось в процессе становления НАСКАР, являясь аргументом позиции Франса, что бутлегерство и автогонки не могут и не должны стоять рядом друг с другом.
***
Примерно за неделю до этого, перед поездкой в Дейтону, Сэй купил несколько пятидесятифунтовых мешков сахара для семейной винокурни, которую совместно эксплуатировали он сам, его брат Джим и кузен Вудроу. Вместо того, чтобы расплатиться за сахар на месте, Ллойд попросил бакалейщика записать стоимость на кредитный счёт Андерсона.
Вудроу был известным муншайнером, выходцем из семьи, которая была известна постоянными проблемами с законом. Он сам и его дядя по имени Форд однажды предстали перед судом по обвинению в избиении. Они почти до смерти отколошматили соседа просто за то, что его коровы забрались на двор Андерсонов. Друг Вудроу как-то отправился с ним на охоту и стал свидетелем того, как тот подстрелил собственную собаку. Также он успел отбыть два тюремных срока за производство подпольного виски. Андерсон был злым, ожесточённым и опасным молодым человеком, и Ллойд с Джимом знали, что с ним надо себя держать аккуратнее. Однако с другой стороны автогонками на жизнь было не заработать, и Сэю приходилось делать то, чему он был обучен с детства: он развозил алкоголь, зачастую в опасном сотрудничестве с неприятными родственниками.
Трёхстороннее партнёрство началось ранее тем летом. Джим Сэй и Вудроу готовили виски, Ллойд доставлял его клиентам. Все затраты делились ими поровну. Незадолго до того печального дня Ллойд и Вудроу вместе купили сахар, но у Андерсона не хватило наличных, и Сэй вызвался добавить деньги из своего кармана. Чтобы свести баланс Вудроу попросил Ллойда купить следующую партию сахара в другом магазине и записать сумму на его кредитный счёт. Однако когда Вудроу проверил счёт в следующий раз, ему показалось, что кто-то записал на него лишние 120 долларов, что было гораздо больше того, что он задолжал Сэю. Андерсон обвинил своего кузена в том, что тот попытался обмануть его и использовал его кредит, чтобы купить ещё сахара для своих собственных нужд.
Именно этот вопрос и предлагал «решить» Андерсон. Но брату Ллойда не понравился тон, с которым разговаривал Вудроу и настоял на том, чтобы поехать с ними. Ллойд и Джим пошли к бордовому «Форду», но Вудроу подозрительно настаивал на том, чтобы они поехали на его устаревшей и побитой «Модели А».
«Как же мы с Джимом доберёмся до дома?» - спросил Ллойд. «Я довезу вас обратно», - ответил Андерсон. Они уселись в машину Вудроу – Джим на переднем сиденье, Ллойд сзади, и поехали на север, в сторону города Далонега. Джим предложил остановиться у их тёти Мони, чтобы она выступила в роли беспристрастного арбитра. «Она тётя для всех нас. Пусть она и рассудит», - предложил он. Но до тёти Мони они так и не доехали.
На подъезде к шоссе №9 Вудроу спросил Ллойда, по-прежнему ли он считает, что номер 13, с которым он выиграл последнюю гонку, является счастливым. «Думаю да», - ответил Ллойд. – «А что?» «На твоём месте я бы не был так уверен», - сказал Андерсон, после чего свернул с шоссе на дорогу, ведущую к дому его отца, под предлогом заправки радиатора водой.
Когда машина остановилась, Вудроу повернулся и накинулся на Ллойда, требуя, чтобы тот заплатил ему за сахар, и обвиняя кузена в воровстве денег. Сэй, в свою очередь, заявлял, что привёз Вудроу весь сахар, купленный по его счёту, и не должен ему ни цента. Версии того, что произошло дальше, разнятся, и всё зависит от того, чья история была правдой. По словам Андерсона все трое мужчин начали ругаться, Ллойд ударил его, после чего Вудроу бросился в дом за пистолетом. Когда он вышел наружу, Ллойд и Джим уже поджидали его и сразу повалили на землю. Так описал события Андерсон.
По показаниям Джима (и жюри присяжных сочло их верными), всё развивалось следующим образом. После того, как Вудроу остановился у дома своего отца, он вышел из машины, открыл капот и притворился, что откручивает крышку радиатора. Затем он засунул руку в моторный отсек и что-то достал оттуда. Джим не мог разглядеть, что именно это было, но он успел заметить, что Вудроу положил какой-то предмет в карман своего комбинезона. Андерсон подошёл к пассажирской стороне и сказал Джиму выходить из автомобиля. «Если ты не хочешь попасть в передрягу», - пробормотал он.
Когда Джим отказался, Вудроу выхватил из комбинезона пистолет 32-го калибра, взмахнул им и прокричал: «Чёрт побери, вылезай из машины!». Джим медленно открыл дверь и вышел. Затем Андерсон забрался на заднее сиденье и начал бить Ллойда по голове. Он приставил пистолет к лицу Сэя, крича о деньгах, которые, как он считал, ему задолжал Ллойд. Вскоре Сэй получил удар уже пистолетом. Он смог покинуть машину, но убежать не мог – Вудроу осыпал его градом ударов. Джим попытался встать между двумя мужчинами, выкрикнув: «Убери пистолет!»
«Ты, чёртов сукин сын», - ответил Вудроу. – «Я тебя пристрелю первым!». С этими словами он выстрелил в Джима. Пуля вошла в шею, задев яремную вену, и проникла сверху вниз в левое лёгкое. Он упал на землю, обхватив горло обеими руками, между пальцами потекла кровь.
Буквально спустя секунду Вудроу направил пистолет на Ллойда и, ничего не говоря, выстрелил. Вторая пуля попала в грудь Сэю, зацепив сердце. Ллойд сразу откинулся назад, на спину, а Андерсон продолжал нависать над ним, по-прежнему ругаясь. Держась за грудь Ллойд смог прошептать: «За что?» Вудроу наконец-то прекратил кричать и внезапно замолчал, словно выйдя из забытья.
Ллойд повторил вопрос, тихим булькающим шёпотом: «Зачем… ты выстрелил… в меня?» «Чёрт тебя дери», - сказал Андерсон. – «Ты прекрасно понимаешь, почему я это сделал». Умирая на пыльной дороге, Ллойд попросил воды. Вудроу сделал вид, что не расслышал, и лишь когда Сэй повторил просьбу, Андерсон понял его, но грубо отказал. Наконец, Сэй смог поднять голову, обернулся к своему раненному брату и произнёс свои последние слова: «Скажи Раймонду…»
Прежде, чем он смог закончить фразу, Ллойд потерял все силы, сделал последний вздох и, снова откинув голову, умер. Вудроу залез в карман своего кузена и нашёл там деньги, которые Сэй получил за победу в Лейквуде – 217 долларов, все купюрами по одному доллару. Он отсчитал себе 120 банкнот, а оставшиеся вручил Джиму, который лёг возле своего погибшего брата.
Когда старший брат Ллойда и другой его кузен прибыли на место убийства, тело Сэя всё ещё лежало на земле. Они перенесли его в дом отца Вудроу и положили на койку. После ареста Вудроу настаивал на своей версии случившегося, и даже заявлял, что последними словами Сэя были: «Вудроу, я виноват перед тобой, прости меня». Он рассказал газетчикам, что Ллойд и Джим напали на него, и он применил оружие в рамках самообороны. «Я так понял, они собирались побить меня, и начал стрелять», - говорил он. – «Сначала мы ругались, затем я побежал от них, а уже потом стрелял. Вот и всё, что там произошло».
Жюри присяжных, собравшееся в суде города Далонега, всё-таки сочло, что это было далеко не всё (Ни один из кузенов не был силён в арифметике, и в ходе разбирательства выяснилось, что весь спор разгорелся из-за каких-то пяти центов. Также в ходе суда свидетели и адвокаты высказали мнение, что вся история с сахаром была придумана после, а реальной причиной конфликта являлась женщина), и приговорили Вудроу Андерсона к пожизненному заключению. Он был выпущен на свободу через десять лет, отработав в тюремной дорожной бригаде, занятой на асфальтировании шоссе между Доусонвиллем и Атлантой. По иронии судьбы позднее он работал на новой фабрике по выпуску машин «Форд» за пределами Атланты.
***
Примерно в тот же самый момент, когда тело Сэя грузили в фургон окружного судмедэксперта, а тощий шериф Джо Дэвис повёз в участок всё ещё тёплое орудие убийства, огромный и заботливо сделанный кубок за победу Сэя в Лейквуде, прибыл в офис Паркса на Хемпхилл-авеню в центре Атланты. Позднее тем днём Раймонд узнал, что Ллойд мёртв.
На следующий день газеты опубликовали фото машины Сэя, пересекавшей финишную черту на первой позиции. Заголовок гласил. «Чёртова дюжина», под ним было добавлено: «В Лейквуде номер 13 принёс ему удачу. Вчера удача покинула его». Статья в «Атланта Джорнал» продолжалась следующим образом:
«Ллойд Сэй был стремительным парнишкой с холмов Джорджии, которому было всё равно, кого обгонять – полицейских или других гонщиков, потому что значение для него имело только одно – ехать на полной скорости… Высокий и светлый, такой молодой, он был известен как в Атланте, так и на всех шоссе в штате. Стражи закона знали его как самого отчаянного из всех отважных лихачей, развозящих виски с затерянных в холмах винокурен в Атланту. Сколько напряжённых погонь они устроили, но поймать Ллойда удавалось лишь изредка, потому что на извилистых горных дорогах он развивал такую скорость, что следовать за ним было попросту опасно. Его будут помнить также и зрители автомобильных гонок».
Похороны Сэя превратились в длинную процессию – проводить Ллойда собрались известные муншайнеры на своих автомобилях, болельщики, не обошлось, конечно же, без журналистов. Как отметил один из публицистов, можно было подумать, что в гробу находится бывший президент Конфедерации Джефферсон Дэвис. История Сэя захватила воображение жителей Джорджии, которым было нужно вдохновение. Набат мировой войны звучал всё громче и громче. Все знали, что участие США в ней – лишь вопрос времени, однако Сэй позволял забыть эту тревожную мысль, став народным героем, воплощавшим в своей судьбе триумф и трагедию, драму с кровавой развязкой, которая не могла выйти из под пера Эрскина Калдвелла.
Среди сотен скорбящих находилось и несколько налоговых агентов и помощников шерифа, которые долго пытались засадить Ллойда за решётку, но при этом уважали его и завидовали его водительскому мастерству.
Никто из собравшихся не был более потрясен, чем Раймонд Паркс. В своём коричневом костюме и фетровой шляпе он выглядел величественно и безмятежно, однако внутри он был опустошён. Он лелеял такие надежды в отношении Сэя, которого считал лучшим гонщиком своей команды, лучшим вообще во всём мире гонок сток-каров. Если бы он остался жив, то, как верил Паркс, он бы стал одним из самых великих гонщиков эпохи.
Кладбище, на котором похоронили Сэя, находилось в трех кварталах от городской площади Доусонвилля. Через несколько недель гранитный монумент высотой в четыре фута появился на его могиле. На нём была нанесена следующая надпись: «Победитель Национального чемпионата сток-каров, 1 сентября 1941 года, Лейквуд Спидвей». На монументе было вытравлено изображение гоночного «Форда», фотография Сэя, покрытая стеклом, была прикреплена на месте водительского окна. На протяжении многих десятилетий эта фотография смотрела на Шоссе №9, «Тропу виски», которую он помог проложить.
Этот монумент был заказан и оплачен Парксом, который продолжал спрашивать себя: «Что же, чёрт побери, мне делать дальше?»
Тэги: история наскар, ллойд сэй, муншайнеры, с дьяволом в попутчиках