NASCAR Sprint Cup

С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ

Neal Thompson

Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR

Three Rivers Press, New York, 2006

Глава 6

«Все женщины кричат: Рой Холл!»

«Мой жизненный опыт говорит мне, что люди, не имеющие недостатков, имеют мало достоинств» – Авраам Линкольн

Обычно, когда одержимый скоростью мальчишка-южанин задумывался о гонках, он первым делом держал путь на свалку, где выслеживал покинутый кузов от «Форда», за который отдавал старьёвщику, скажем, пятьдесят долларов. Затем он вырывал сиденья и заваривал двери. После этого он снова отправлялся на свалку, на этот раз в поисках движка V-8, предпочтительно 1932 или 1934 годов выпуска; за него он также выкладывал пятьдесят баксов. Дома он растачивал цилиндры, а при наличии денег раскошеливался на новую головку блока цилиндров, один-два дополнительных карбюратора, а также на хорошие покрышки.

Итоговый результат был также уродлив, как помойный пёс, но при этом обходился гораздо дешевле, чем автомобиль оупен-вилс, и, чёрт возьми, эта штука могла летать! Такие собранные из разных составных частей машины назывались «модифайдами», модифицированными сток-карами, и их не допустили бы к соревнованиям строго серийных автомобилей, в которых было запрещено чрезмерное использование неоригинальных запчастей. Однако гонки строго серийных автомобилей были редкостью в 30-е годы, большинство заездов собирало побитые, подержанные, хитроумно модифицированные сток-кары. Никто не покупал новую машину, чтобы гоняться на ней. А зачем, когда вложив меньше, чем пятьсот долларов, можно было стать настоящим гонщиком?

Но всё же, если вам удавалось накопить небольшое состояние на муншайне, то почему бы не взять для гонок два новеньких купе «Форд» 1939 года выпуска, которые, по мнению Раймонда Паркса, были лучшими автомобилями среди всех доступных? У этих «Фордов» были гидравлические тормоза и рычаг переключения передач на полу, что очень любили муншайнеры. Автомобили производились прямо здесь, на авеню Понс-де-Леон в Атланте, и имели чугунный блок двигателя, цилиндры с высокой степенью сжатия и двойной воздушный коллектор. Они были относительно недорогими, а некоторые механические трюки могли заставить их ехать очень быстро.

Первое, что сделал Паркс в качестве владельца первой команды в гонках сток-каров, так это привёз купленные «Форды» в гараж на Спринг-стрит. Звонить не требовалось, Ред Вогт всегда был там, и он тут же начал разбирать обе машины. В скором времени внутренности новых автомобилей Раймонда лежали на кристально чистом полу.

***

Вогт долгое время был задействован во всех видах автомобильных гонок. Каждый год он ездил в Индианаполис и очень часто работал над гоночными машинами мира ААА, такими как миджеты или спринт-кары, то есть уменьшенными копиями болидов, гонявшихся в Инди. Однако очарование сток-каров было гораздо сильнее, и особенно интересным был вызов превратить пассажирские автомобили Генри Форда в гоночные машины. Его работа над автомобилями перевозчиков виски и удовлетворяла его, и приносила деньги, однако результат был неуловим – Ред не мог присутствовать при том, как Рой Холл удирает от налогового инспектора на шоссе №9. Зато на гоночном треке он вполне мог посмотреть, как выступают автомобили, над которыми он работал.

В то время «Форд V-8», да и другие модели, сделанные в Детройте, были быстрыми и прочными автомобилями. Некоторые гонщики-любители просто проводили тонкую настройку: регулировали зажигание, заклеивали или убирали фары (чтобы они не разбились на треке), укрепляли колёса с правой стороны специальными болтами и выезжали на гонку на своём настоящем сток-каре, с номером, нанесённым белым кремом для обуви. Более умные шли чуть дальше, например, нацепляли на переднюю часть автомобиля мелкую сетку, так называемый шейкер, не позволявший грязи попасть в радиатор.

Вогт же смотрел гораздо глубже и шире. Никто не знал, откуда он берёт свои идеи. Его образование включало в себя лишь начальную школу, а за исключением стажировки в дилерском центре «Кадиллак» в Вашингтоне, всё постигнутое им было результатом самостоятельного изучения и экспериментов. Ред обладал глубокой любознательностью, из-за которой он постоянно искал знакомства с инженерами и прочими экспертами, особенно теми, кто был задействован в выпуске «Фордов», выпытывая необходимую ему информацию. Казалось, что у Вогта есть какое-то врождённое понимание двигателей, что-то вроде дара, которым обладают заклинатели лошадей. В один из редких моментов откровения со своим сыном, Ред объяснил Тому, что моторы достаточно просты для понимания, если смотреть на них с правильной точки зрения. «Двигатель есть не что иное, как вентилятор, - говорил он. – Он всасывает воздух и выталкивает его назад». Если механик мог найти способ, чтобы через двигатель проходило больше воздуха, он мог вдвое увеличить его мощность.

Вдобавок к дополнительным карбюраторам, которые помогали большему объёму воздуха поступать в двигатель, Вогт подсоединял дополнительные воздуховоды к выпускному коллектору, чтобы помочь мотору выдыхать. Также он растачивал цилиндры для того, чтобы разместить поршни большего диаметра, а у поршней срезал нижнюю губу, чтобы уменьшить вес. Также Ред стачивал и части блока двигателя всё с той же целью, устанавливал неоригинальные алюминиевые головки цилиндров, которые были легче заводских. Ещё он расширял впускные и выпускные отверстия для улучшения коэффициента наполнения двигателя, и удлинял ход поршня. Ну и, наконец, Вогт регулировал передаточные числа в коробке передач, чтобы добиться максимального крутящего момента.

Вогт восхищался некоторыми заводскими деталями «Фордов», но считал, что кое-что нуждается в улучшении, особенно клапаны и кулачки. В связи с этим Ред заказывал вручную изготовленные кулачки в Филадельфии. Кулачки – это продолговатые механические детали, крепящиеся к коленчатому валу, их задачей является открывать и закрывать клапаны двигателя, что является ключевым процессом в перекачке воздуха. Вогт считал, что точность изготовления кулачков чрезвычайно важна и потому стоит дополнительных затрат. В то время немногие гонщики могли заметить отличия между ручными и заводскими кулачками и коленвалом, так что Вогт выступал в своей собственной лиге и мог поначалу мог без особых проблем ставить свои творения в автомобили и двигатели, которые были заявлены как строго серийные. И всё равно, при этом он предпочитал, чтобы некоторые вещи делались за пределами города, чтобы никакой шпион не мог прознать про то, что он использует специально изготовленные кулачки.

Какие-то запчасти Вогт делал сам, используя токарный станок и прочее оборудование, которое он держал в своей секретной комнате. Эта комната стала идеальным местом для экспериментов со странными и искусными модификациями двигателей «Форд».

***

Соседские мальчишки любили собираться у гаража Вогта после школы или в выходные. Ред и муншайнеры взяли под своё крыло одного из них – любознательного тараторку по имени Билли Уотсон, родители которого владели ближайшей булочной. Рой Холл даже научил Билла водить машину. По дороге в Доусонвилль он усаживал парнишку за руль, и каждый раз, когда тот делал что-то не так, отвешивал ему подзатыльник. «Правая сторона дороги – Атлантический океан, левая – Тихий, - говаривал Холл Уотсону. – Одна ошибка и ты утонул».

Билли в скором времени стал проводить всё своё время в гараже у Вогта, в конце концов, забросив школу. Муншайнеры любили поддразнивать его, и вообще относились к нему, как к игрушке, а он боготворил их, особенно Холла. «Я не хотел быть рабочим, как другие люди в моём районе. Я хотел быть как Рой», - вспоминал Уотсон.

Впоследствии Уотсон варил муншайн в лесах для Легса Лоу, зачастую неделями живя в палатке. Один из водителей Паркса Норман Ригли брал его с собой, развозить виски. Ригли, перед утренним разъездом, всегда останавливался у церкви и оставлял Билли сторожить груз. В возрасте четырнадцати лет Уотсон сам начал доставлять муншайн клиентам, но вот на гоночном треке успехов не снискал. В 1948 году, когда Билли грозил срок по обвинению в нелегальном обороте алкоголя и участии в преступном сообществе, он отказался свидетельствовать против Ригли, но согласился вступить во флот, чтобы избежать тюрьмы.

Со временем Вогт стал всё больше доверять Уотсону и тот стал одним из немногих, кому было разрешено заходить в секретную комнату Реда, а туда редко допускались даже его сыновья. Однажды Вогт, работая с разобранным мотором «Форда V-8», попросил у Билли две монетки номиналом в цент. Используя плотничий молоток, Ред забил монеты в два вентиляционных отверстия в блоке двигателя: они идеально подходили по размеру. Затем он собрал мотор и запустил его. Билли счёл, что двигатель звучит как-то зло. Вогт объяснил, что эти отверстия были излишними, и что, заблокировав их, он позволил двигателю быстрее нагреваться и эффективнее работать, при этом на его охлаждение это не оказывало никакого влияния. Для предосторожности он просверлил несколько небольших отверстий в блоке, чтобы обеспечить приток воздуха для охлаждения.

Многие из подобных модификаций Вогта, в конце концов, оказались вне закона в быстро меняющемся мире гонок сток-каров, особенно после того, как НАСКАР стала санкционирующим органом. Однако до всего этого оставалось ещё десять лет, а по ходу гоночных сезонов 1939, 1940 и 1941 годов главным правилом было отсутствие правил. Высказывание, взятое на вооружение механиками-пионерами тог времени, гласило: «Если тебя не поймали, значит, ты не сжульничал». Это был своеобразный девиз Вогта с самого начала.

Вогт был брюзжащим одиночкой и изгоем, работающим по ночам, зачастую до самого рассвета. Он забывал о сне, постоянно курил и пил кофе, лелея свой синдром навязчивых состояний, который заставлял его постоянно мыть руки, чистить запчасти или аккуратно расставлять инструменты на полках. Но самое главное, что при всём этом, его моторы работали с немецкой точностью, как часы. «У меня были отличные гонщики, - любил говаривать Раймонд Паркс. – Но успехов в гонках просто не было бы, если бы не способности механика Реда Вогта». Успехов, кстати, не было бы и без денег самого Паркса.

***

До того, как они начали гоняться в 1939 году, Ллойд Сэй и Рой Холл были лучшими друзьями. Они вместе доставляли виски, и при этом сами особо не выпивали. Они скорее были как родные братья друг другу, нежели двоюродные. И Сэй, и Холл знали, что значит вырваться из круга своих семей – круга алкоголиков и воров, обвинявших мир в своих неприятностях и готовых мстить ему.

Уже будучи взрослыми, они оба завидовали своему успешному кузену, которого в Атланте называли не иначе как «Мистер Паркс» или «сэр». Паркс прекрасно понимал, чего хотели его молодые родственники. «Они знали, что у меня водятся деньги. И, к тому же, я работал с Редом», - говорил Раймонд. Он также прекрасно понимал, что им нужна отцовская фигура, такая, какую посчастливилось иметь ему самому. Был необходим кто-то, способный удержать этих ребят от того, чтобы их окончательно не поглотила тёмная сторона.

С Сэем дело обстояло значительно проще. За пределами гоночного трека он был вдумчив и спокойен. Он с готовностью принял опекунство Паркса, и уже очень скоро тот считал Ллойда скорее сыном, нежели просто родственником. Паркс и Сэй даже внешне были очень похожи. Один репортёр как-то написал: «Эти двое могли бы сойти за братьев». Сэй был шести футов росту, с узким лицом и косящими глазами, которые избегали чужого взгляда. «Застенчивый молодой атлантец с лицом ребёнка», - так описывали его газеты.

Холл, с другой стороны, был более пылким, горячим. Он доминировал в этой паре, затмевал Сэя, будучи более красивым, красноречивым, опасным. Он носил лихие фетровые шляпы, цветные рубашки, галстуки под цвет своих плащей. Рой был похож на кинозвезду, играющую преступника. С округлым лицом, широким носом, кустистыми бровями над тёмными глазами и жестокой ухмылкой, означавшей «Я убью тебя», он выглядел как молодой Марлон Брандо, и его выразительный взгляд был явно отрепетирован перед зеркалом. На протяжении следующих лет он испепелял им федеральных агентов, которые арестовывали его; судей, которые выносили ему срок, тюремных смотрителей, знавших его по имени.

На фото, сделанном в те дни, запечатлены Холл и Сэй. Они сидят на корточках перед машиной, между ними на подножке находится чёрный щенок. Сэй с любовью смотрит на маленькую собачку, Холл же глядит так, будто готов съесть её.