С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ
Neal Thompson
Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR
Three Rivers Press, New York, 2006
Глава 5 (продолжение)
«Оргия пыли, виски и шума»
Устав от холодных и снежных зим, Франс оставил свою работу в Вашингтоне и двинулся во Флориду со своими женой и сыном. Когда в 1934 году он достиг Дейтоны, то счёл город самым приятным из тех, что он видел в своей жизни. Франсы въехали в однокомнатный домик, аренда которого обходилась всего в 15 долларов в месяц. Билл быстро нашёл работу механика, которая приносила ему те же 15 долларов, но в неделю, а в уик-энды он занимался с гоночными автомобилями. Те триста долларов, что он получил за пятое место в гонке на пляже в 1936 году, убедили Франса, что автоспорт может быть не только приятным времяпровождением, но и источником хорошего заработка.
В 1938 году, по просьбе Торговой палаты, Франс и местный бизнесмен Чарли Риз, владелец бара под названием «Чарли Гриль & Коктейль», согласились спонсировать две гонки, запланированные на лето. Первая из них состоялась 10 июля и принесла Биллу небольшой, но чистый доход в сотню долларов, а вторая прошла в День труда и стала предвестником всех тех трудностей, с которыми Франсу пришлось столкнуться позднее, когда он начал руководить спортом.
5 сентября 1938 года пять тысяч зрителей, заплатившие по 50 центов за билет, посетили соревнования, организованные Франсом, в которых приняло участие четырнадцать автомобилей. За исключением одной из них все были «Фордами V-8» 1937 или 1938 года выпуска. Чтобы направить поток зрителей к турникетам и предотвратить проникновение безбилетников, Франс разместил на окружающих трек дюнах таблички с надписью: «Осторожно: гремучие змеи!»
Воинственный муншайнер и азартный игрок из Джорджии по имени Смоки Пёрсер первым встретил клетчатый флаг по итогам 160-мильного заезда, повторив своё достижение прошлой гонки, приуроченной ко Дню труда (организованной клубом «Лоси»). Победитель должен был получить в качестве призовых всего 240 долларов, но приятным бонусом были ящик пива, бутылка рома, коробка сигар и канистра с моторным маслом. Однако вместо того, чтобы заехать в питы и получить причитающиеся ему призы, Пёрсер поехал дальше по пляжу и вскоре скрылся из виду.
Франс обязал участников проходить техническую инспекцию до гонки и после, чтобы убедиться, что никто не использует нелегальные модификации. В то время инспекции не были строгим – механикам зачастую позволялось регулировать всё, что они захотят, а некоторые организаторы даже не пытались инспектировать машины, так что инициатива Франса была редкостью в своеобразной культуре, где позволялось практически всё.
Пёрсер вернулся на трек в четыре часа вечера, как раз к проведению послегоночной инспекции, но Франс, считая, что Смоки покинул трассу с целью скрыть следы нелегальной модификации, дисквалифицировал его.
Выходец из семьи муншайнеров, Пёрсер ещё в юности убежал из дома и осел во Флориде, где быстро приобщился к уличной жизни. Во время действия сухого закона он доставлял виски речным путём в самые разные города Юга, иногда поднимаясь по Миссисипи аж до Сент-Луиса. Помимо этого он перевозил алкоголь и наземным транспортом, управляя фургоном с надписью «Свежая рыба из Флориды» или же применяя свой излюбленный приём, маскируясь под католического священника. Большой любитель азартных игр, Смоки однажды едва не погиб, когда банда, которой он был должен деньги, привязала его к дереву в глухом лесу и оставила там. К 1938 году Пёрсер остепенился, разбогател и стал немного филантропом. Так, например, перед каждым Днём Благодарения он дарил местному детскому приюту индеек. Уже достигнув рубежа в сорок лет и практически полностью отойдя от бутлегерства, если не считать доставок кукурузного виски покровителям своего гриль-бара под названием «Ньюйоркец», он расценивал гонки как приятное хобби, но при этом он являлся последователем Барни Олдфилда, активно рекламируя самого себя и противясь любым правилам и ограничениям. За победу в гонке организованной «Лосями» он получил лишь 43 доллара, но на этот раз на кону стояло уже 240 долларов и пиво, ром да сигареты в придачу. Естественно, что Смоки не собирался по-тихому подчиняться Франсу.
«Я имею право получить свои призы», - заявил Пёрсер, после того, как ему сообщили, что он дисквалифицирован. Смоки настаивал, что его машина была должным образом досмотрена перед стартом, после чего ему было сказано, что ему необходимо будет прибыть на послегоночную инспекцию к четырём часам пополудни, а приехал он на десять минут раньше установленного срока. «Дисквалифицировать меня надо было до гонки, а не после, - сказал Пёрсер судьям. – Моя машина соответствует всем правилам, я не вижу, чтобы ко мне относились справедливо».
Но всё без толку. Франс объявил, что победителем будет объявлен гонщик, финишировавший вторым: он сам. Партнёр Билла Чарли Риз, понимая, что победа промоутера техническим путём может быть истолкована превратно болельщиками, настоял на том, чтобы призовые за победу достались Ллойду Муди, ставшему третьим и в итоговой расстановке значившемуся вторым. Пёрсер же был отправлен на 14-ю позицию.
Негативная реакция Пёрсера получила своё продолжение в виде многих и многих споров, которые на протяжении многих лет вёл Большой Билл Франс с умелыми муншайнерами, участвующими в гонках НАСКАР и постоянно находящими пути обмануть судей с помощью своего технического гения. Пол Хэмпхилл так написал об этом в своей книге «Колёса»: «Если вы хотите, чтобы хиллбилли сделал что-то, просто скажите ему, что это вне закона».
Франс так и не смог усвоить этот урок и продолжал сражаться с коварными гонщиками, такими как Пёрсер, всю свою оставшуюся жизнь, превратившись, в итоге, в неутомимого, обладающего завидной интуицией дельца и промоутера, Барнума гоночного мира. Но также он заработал репутацию беспощадного, властного и деспотичного громилы. Однако он был достаточно умён, чтобы понимать: в новом виде автоспорта сокрыт особый потенциал, и прямо тогда, в 1938 году он решил посвятить себя сток-карам. Никто, даже лучший друг, не смог бы его остановить.
***
В то же самое время, на другой родине гонок сток-каров, муншайнеры Атланты импровизировали. У них не было плотного песка Дейтоны, зато у них были коровьи пастбища.
Жёсткая, богатая железом почва северной Джорджии, была малопригодна для большинства живых существ, на ней могла расти только кукуруза. Но красная глина, располагавшаяся сразу за тонким пахотным слоем, оказалась идеальным покрытием для гонок. Вот почему среди первых промоутеров юга было так много фермеров. Именно они выяснили, что трактора и проволочной сетки достаточно, чтобы превратить пастбище в гоночный трек при минимальных временных затратах. Некоторые из них озадачивали участников соревнований, поливая грунт водой, делая покрытие скользким и вязким, словно кто-то опрокинул цистерну с охровой краской. Отчасти это было направлено на то, чтобы в сухие летние дни избежать пыли, но помимо этого зрители получали бонус в виде зрелищного прохождения виражей в скольжении. Гонщики возвращались домой оранжевыми с ног до головы, на зубах у них скрипел красный песок.
Говоря начистоту, таких треков в районе Атланты было великое множество, так что нет смысла в попытках найти то самое место, где всё и началось. И всё же, многие гонщики-муншайнеры настаивали, что гонки зародились возле городка Стокбридж, к югу от Атланты, где собирались бутлегеры, чтобы похвастаться своими умениями и достижениями. Когда их собиралось тридцать, а то и сорок человек, и они начинали езду по пастбищу, то колёса их машин быстро снимали траву и достигали глины, выписывая гоночный овал на той самой «красной земле» о которой шла речь в книге, которую читали все жители Атланты в то время: «Унесённые ветром».
Переход от спорта для участников к спорту для зрителей произошёл достаточно быстро. Поначалу на гонках могло собираться до нескольких десятков местных жителей, заинтересовавшихся непонятными клубами пыли. На следующей неделе их могла быть уже сотня. Слух быстро распространялся по округе, и посещаемость заездов неуклонно росла. Поначалу деньги практически не фигурировали в заездах сток-каров: участники не платили стартовых взносов, а зрители не покупали билетов, правда, зачастую гонщики пускали по кругу один из кожаных футбольных шлемов, использовавшихся ими для защиты, собирая по пять-десять центов с человека для банка, который домой забирал победитель.
Пришёл день, когда предприимчивые люди поняли, что на этом можно делать деньги, и начали организовывать гонки сток-каров на овалах для лошадиных бегов и на ярмарочных площадях, что привлекало уже тысячи зрителей. Гонки на ярмарочных площадях носили домашний дух, можно даже сказать наивный, несмотря на весь шум, производимый моторами V-8. Поначалу деньги гонщикам доставались очень тяжело, а обман и воровство были повсеместны. Не имея санкционирующего органа, наподобие ААА, заезды зачастую спонсировались местными дельцами сомнительной честности, которые собирали рекламные деньги с местной автозаправочной станции, продовольственного магазина или бара. Победитель за свой риск мог получить 75 долларов – этой суммы хватало лишь оплатить покрышки и топливо, и то, если жуликоватый промоутер не смывался вместе со всем призовым фондом.
В отличие от соревнований ААА с её гастролирующими группами профессионалов, в гонках сток-каров принимало участие немало гонщиков-любителей на своих собственных автомобилях, что стирало клеймо элитарности с автоспорта, а на Юге многократно увеличивало интерес к заездам. Местный фермер, мечтающий о скорости и победах, мог приехать на трассу на семейном седане, нанести краской номер на дверь, и отдаться гонке, толкаясь бамперами с другими фермерами, лесопильщиками, механиками и муншайнерами, пока лицо не покрывалось толстым слоем грязи, а в горле не начинало нестерпимо першить от пыли. У муншайнеров был свой распорядок на уик-энды. Они спускались с холмов с грузом виски в пятницу вечером или ночью с пятницы на субботу, затем устраивали вечеринку в каком-нибудь баре или ночном клубе Атланты и кутили ночь напролёт. В субботу или воскресенье они принимали участие в гонке, после финиша грузили мешки с сахаром для своих винокурен, и в воскресенье ночью были уже дома.
Чтобы сократить расходы, некоторые гонщики в те дни пытались перехитрить сотрудников «Сирс» или «Ройбак». Они покупали комплект покрышек, допустим, в выставочном зале на авеню Понс де Леон, а затем, после гонки пытались вернуть истёртые шины обратно, невинно заявляя: «Ума не приложу, как так получилось, что они моментально пришли в негодность».
В таких гонках рядом с муншайнерами, не признававшими законов, всегда находились изобретательные механики. Растачивая цилиндры автомобилей перевозчиков виски и добавляя двойные коллекторы и карбюраторы, такие люди как Ред Вогт учились строить гоночные машины. Репутация Вогта даже заслужила ему приглашение на «Инди 500» 1938 года, где он работал с болидом Флойда Робертса, выигравшего ту гонку. Магия Вогта и его незаметные, но очень важные доработки в механизмах, окружали ореолом противоречия всю его карьеру и приводили к столкновениям с его другом Биллом Франсом.
***
1938 – это год, в который Билл Франс начал организовывать гонки сток-каров в Дайтоне и в то же самое время год, в которые состоялось первое по-настоящему крупное соревнование в Атланте, что в итоге разожгло соперничество между двумя городами за право считаться центром спорта сток-каров.
Через два месяца после заезда Франса, приуроченного ко Дню труда, Атланта организовала собственную гонку, поставив её на 11 ноября, День поминовения погибших в Первой мировой войне. Несмотря на то, что немецкие войска уже вошли в Чехословакию, а японцы напали на Китай, война казалась в то время чем-то далёким и вряд ли возможным. Двадцатая годовщина перемирия, окончившего Первую мировую войну всем казалась хорошим поводом для проведения соревнований на «Лейквуд Спидвей», который местные газеты прозвали «величайший трек Дикси».
«Лейквуд Спидвей» предложил зрителям абсолютно новый тип гонок. Трек начал свою жизнь в качестве ипподрома, окружая озеро, и являлся частью парка развлечений, равно как и ярмарочных территорий на юге Атланты. В 1915 году его переделали в овал, длиной в милю, чтобы соперничать с популярным «Атланта Спидвей», двухмильным треком, построенным в 1909 году одним из основателей «Кока-Колы» Асой Кэндлером.
В Лейквуде в своё время выступал даже сам Барни Олдфилд, причём однажды он едва избежал там смерти, когда самолёт пилота-акробата, нанятого для развлечения публики во время заезда, упал прямо на гоночное полотно. В 1920-е и 1930-е годы Лейквуд был местом проведения соревнований оупен-вилс и прочих гонок под эгидой ААА, и к середине 30-х годов считался «Инди Юга». Индикары в 1938 году дважды гонялись там – 4 июля и в День труда, но никогда прежде этот спидвей не принимал соревнования сток-каров, и мгновенный успех гонки 11 ноября ошеломил всех присутствующих, как гонщиков, так и самих зрителей.
Выпускники местных грунтовых треков, известнейшие имена гоночного Юга собрались в одном месте, в пятницу, в конце 1938 года вместе с двадцатью тысячами полных энтузиазма зрителей. Две предыдущих гонки в Дейтоне собрали менее пяти тысяч болельщиков каждая, так что заезд в Лейквуде, на котором присутствовало в четыре раза больше человек, по праву можно считать первой по-настоящему «большой» гонкой сток-каров на Юге и одной из крупнейших, проведённых в Соединённых Штатах в то время.
Это была первая серьёзная гонка для Вогта, точно так же, как и для Ллойда Сея, Роя Холла и Раймонда Паркса. И, кстати, именно там впервые пересеклись дорожки Паркса и Билла Франса, в последний момент подавшего заявку на участие по настоянию Вогта. В действительности, многие из тех, кто десять лет спустя создал НАСКАР, присутствовали в Лейквуде, включая Реда Байрона, переехавшего на Юг из Колорадо.
Ещё до начала 150-мильного заезда Вогт и Сэй оказались замешаны в скандале, который впоследствии разгорался практически на каждой подобной гонке. Как и в случае с соревнованиями, устроенными Франсом в Дейтоне, в Лейквуде должны были принимать участие строго серийные автомобили – никаких доработок и никаких хитростей не допускалось, однако репутация Вогта шагала впереди него, и начали распространяться слухи о модифицированных двигателях. Один гонщик пожаловался, что на одной из машин Вогта – «Крайслере» 1926 года выпуска под управлением ещё одного рыжеволосого жителя Атланты по имени Ред Синглтон – были установлены не заводские головки цилиндров. «К тому же, - добавил протестующий, - на этой машине нет крыльев».
Вогт, возглавлявший технический комитет гонки, отрицал нарушение правил, которые сам и устанавливал. Когда промоутер стал угрожать заменить его на посту главы комитета, Ред отрезал: «Мой автомобиль не был модифицирован!» Вогт настаивал на свой невиновности и заявил, что внесёт тысячу фунтов в общественный фонд, если кому-нибудь удастся доказать, что он жульничает.
Предгоночные мандраж и злословие привели к тому, что ещё один гонщик публично заявил, что Ллойд Сэй, недавно сломавший руку и носивший её на перевязи, представляет опасность остальным участникам. Сэй отвечал в таком духе, что спасибо, ребята, я вполне способен управлять своим «Фордом» одной рукой.
Как в итоге выяснилось, однорукий гонщик едва ли был главной опасностью среди тридцати машин на одномильном треке. Ещё до старта один из фаворитов заезда – Берт Хеллмюллер по прозвищу «Летучий голландец» - оказался в больнице. За несколько дней до этого, во время квалификационной попытки, на его машине лопнула передняя покрышка, и Берт врезался в трибуны. Если бы там находились зрители, не обошлось бы без многочисленных жертв, но такие риски не остановили болельщиков от того, чтобы прийти на автодром в день гонки.
В то время только Индианаполис мог регулярно собирать тысячи американцев на специализированном треке для просмотра автомобильной гонки. Бейсбол и лошадиные бега были куда популярнее. За десять дней до событий Лейквуда пятьдесят тысяч зрителей наблюдали за тем, как Морской Сухарь одолел Военного Адмирала на ипподроме «Пимлико» в Балтиморе, а сезон 1938 года в бейсбольной лиге собрал суммарную аудиторию в более чем десять миллионов человек, которые наблюдали за играми шестнадцати, преимущественно северных, команд. На территории же прежней Конфедерации вести о так называемых гонках сток-каров только начали распространяться.
Тэги: билл франс-старший, дейтона, история наскар, лейквуд спидвей, муншайнеры, с дьяволом в попутчиках
