С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ
Neal Thompson
Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR
Three Rivers Press, New York, 2006
Глава 5 (окончание)
«Оргия пыли, виски и шума»
В преддверии гонки в Лейквуде, власти Атланты предусмотрительно организовали специальные маршруты автобуса и трамвая к треку, чтобы избежать запруженных людьми дорог и проблем с парковкой. Газеты называли грядущий заезд «спортивным событием, вызвавшим наибольший интерес в городе с 1909 года», намекая на состоявшуюся тогда популярную гонку оупен-вилс. Журналисты, конечно же, не упустили случая поспекулировать на возможных авариях. «Прольются скорость и, возможно, кровь», - вещала одна из газет, и это были не пустые слова. Гонщики считали Лейквуд коварным треком. В отличие от большинства овалов, он был плоским, не имел никакого бэнкинга, что осложняло сцепление машин с грунтом в поворотах. В результате этого далеко не один пилот расстался с жизнью на трассе за годы её существования. Кто-то даже, вылетая с траектории, оказывался в озере и тонул, не успевая выбраться из ремней безопасности, а некоторые сгорали заживо. Были даже зарегистрированы случаи, когда машина врезалась в трибуны, калеча или убивая зрителей.
Несмотря на всё это, ворота трека в день гонки открылись по расписанию, в девять утра, в то время как основное событие было запланировано на два часа дня, и зрители сразу же начали заполнять трибуны. В утреннюю программу были включены гонки для разогрева, предварительные заезды, утешительная гонка, и автомобильные трюки. Трек превратился в арену настоящего карнавала, зрители прекрасно проводили время, устраивая пикники на территории автодрома, при этом не обошлось и без драк.
Квалификационные попытки состоялись за неделю до этого, и по их итогам две девушки в заявочном списке не прошли на старт, но получили возможность развлечь зрителей гоночными трюками. После того, как Капитан Фрэнк выполнил свою программу, состоящую из того, что сегодня называется дрифтом, Бадди Эванс со своей супругой по очереди прорывались на машинах через горящую стену, а статная Мисс Бёрди Дрэйпер проехала через шестнадцать взрывающихся динамитных шашек.
В два часа пришло время основного заезда, и зрители заполонили трибуны, при этом многие выстроились вдоль хрупкого рельса безопасности, установленного по периметру трека. Тридцать машин расположились на своих стартовых позициях, среди самых известных участников были звезда кино из Мексики Рамон Кортес и гонщик-каскадёр индеец чероки по прозвищу «Вождь Мчащийся в Шторм». Потомок того самого племени, которое было вынуждено покинуть Джорджию во времена золотой лихорадки, гонялся вместе со своим фокстерьером, сидящим на пассажирском сиденье. В нескольких рядах позади начала стартового поля находились машины Роя Холла, Ллойда Сэя и дебютанта из Алабамы Реда Байрона. Холл и Сэй выступали на автомобилях, предназначенных для перевозки виски, готовил которые Ред Вогт. Через два ряда позади них квалифицировался Билл Франс. Эта четвёрка, равно как и все остальные гонщики за исключением двух, выступала на «Фордах».
В праздник, когда полагалось отмечать мир, рёв тридцати моторов V-8 производил звук, доселе незнакомый жителям Атланты, словно врата ада развёрзлись и извергли стон его падших душ. Ошеломительные и пугающие звуки били по груди и голове, они почти причиняли боль. Смерч из красного песка моментально поднялся и закружился над трассой, и гонщики в конце пелотона оказались в самом сердце этого урагана, едва различая то, что происходило впереди них. Самые предусмотрительные перед стартом надели специальные очки, остальным приходилось заходить в виражи едва ли не наугад.
Сэй ехал, высунув локоть своей сломанной левой руки в окно, а под капотом его «Форда» рычало магическое творение Вогта. Как и Ллойд, многие участники бросили в бой автомобили для перевозки виски, или же использовали машины, модифицированные для превышения заявленных технических характеристик, так что жаловаться на несоответствующие правилам двигатели они не собирались. В действительности, автомобиль Реда Байрона был собран на основе шасси «Модель А» десятилетней давности, причём внутрь был поставлен мотор V-8 с таким количеством неоригинальных деталей, включая головки цилиндров «Крэгер», что эту машину можно было лишь с натяжкой называть «Фордом».
Жалобы по поводу якобы модифицированного Вогтом «Крайслера» были исключением, подтверждавшим правило, и определение границы между «модифицированным» и «строго серийным» автомобилем на протяжении многих лет продолжало вызывать противоречия.
Через несколько кругов после старта, когда пелотон растянулся по трассе, и пыль частично осела, началось настоящее веселье. В первом повороте столкнулись два гонщика – уроженец Атланты и янки из Нью-Джерси, и некоторое время гонка продолжалась в режиме жёлтого флага, пока одну из разбитых машин буксировали с трека, а вторую, под номером 52, толкали на обочину.
Когда заезд возобновился взмахом зелёного флага, муншайнер из Атланты по имени Харли Тэйлор вырвался в лидеры. Следовавший за ним Эрнест Буш потерял управление в первом вираже и врезался в разбитый автомобиль #52, при этом обе машины перегородили часть трека. Пока остальные гонщики пытались объехать место аварии, автомобиль Буша загорелся. Сам Эрнест оставался зажат в поврежденной кабине, и члены нескольких бригад механиков бросились ему на выручку. Член одной из команд, Блэки Блэк, первым добрался до Буша и забрался в машину, чтобы вытащить травмированного гонщика. Буш и Блэк под руку побежали прочь с места аварии, и как раз в этот момент пламя добралось до бензобака. Произошёл взрыв, «прямо как в кино», говоря словами одной газеты, вышедшей на следующий день.
Харли Тэйлор лидировал на протяжении почти семидесяти миль, но затем на его машине сломался рычаг управления, и он выбыл из борьбы, присоединившись ко всё растущему числу сошедших участников. Некоторым удавалось на время выйти на первую позицию, а Сэй, Холл, Байрон и Франс потихоньку продвигались наверх. Сэй дважды был вынужден заезжать в питы на смену пробитых колёс, но так как у многих соперников проблемы были гораздо серьёзнее, Ллойд продолжал отыгрывать позиции, и, наконец, обнаружил себя на первой позиции.
Когда сумерки начали сгущаться над треком, утомлённые и обеспокоенные организаторы решили сократить дистанцию. На отметке в 135 миль, по истечению почти двух с половиной часов, Сэй промчался под клетчатым флагом и был объявлен «чемпионом мира по автогонкам сток-каров».
В свой карман Ллойд положил сто долларов – меньше, чем он мог заработать за одну ночь перевозки виски. В его тёмно-русых волосах застряли комья глины, комбинезон, зубы, уши, уголки рта – всё имело оранжевый цвет. Во всей суматохе судьи потеряли счёт кругам, пройденных участниками, и начали выдумывать. «Вождь Мчащийся в шторм» получил второе место, Дэн Мёрфи (житель Флориды, выигравший в Дейтоне летом того года) стал третьим, Билл Франс четвёртым, а Рой Холл пятым. Дебютанту Реду Байрону не нашлось упоминания в местных газетах, но позднее он настаивал, что выиграл гонку. По его словам он только раз останавливался, чтобы долить воды в радиатор, и на самом деле на целый круг опередил Сэя. Однако судьи либо запутавшись, либо решив помочь местному гонщику, не обратили внимания на якобы победное выступление Байрона.
Байрон ещё получит свой шанс и вскоре обнаружит себя частью противостояния, которое продлится следующие десять лет, в то время как гонки сток-каров переживали сложный период объединения двух разных влияний: авторитарной группировки Билла Франса из Дейтоны и беззаконных муншайнеров из Атланты. Франс намеревался сделать Дейтону-Бич домом для гонок сток-каров, однако Ллойд Сэй и другие перевозчики виски из Атланты вместе со своими механиками были препятствием на пути к этому. Придёт день, и Билл попытается изгнать бутлегеров из своего спорта, но сейчас оба лагеря нуждались друг в друге. Было недостаточно гонок и гонщиков для того, чтобы поддерживать автогонки в целом, что уж говорить о какой-то одной серии и из этого был заключен подобный брак противоположностей: моралистических дельцов, таких как Франс, и беззаконных реднеков, таких как Паркс с Холлом. Потребуется ещё несколько лет плюс Вторая мировая война, прежде чем один человек – Байрон – сблизит эти две группы.
***
Такие гонки, как в Лейквуде, немедленно получили статус близкий к культу на небогатом спортивными зрелищами Юге. В других городках, во время гуляний в субботу вечером или же в воскресенье после церкви, зачастую можно было услышать рокот «Фордов V-8» и увидеть вздымающиеся облака пыли. Машины сражались, ударялись друг о друга со скрежетом, вылетали с трека, иногда в зрителей. Меры безопасности, такие как шлемы и ремни безопасности были для неженок. Настоящие гонщики, когда через лобовое стекло ничего нельзя было разглядеть из-за налипшей грязи, просто высовывали голову из окна и жевали песок.
Конечно, грязь и опасность были причинами, которые влекли к гонкам. Гонки сток-каров на юге быстро превратились в жестокий спорт, участниками которого становились суровые, опасные мужики, не боявшиеся устраивать конфликты на трассе, и решавшие их уже после гонки. У некоторых были пистолеты, другие вооружались монтировкой. Уже после десятка стартов эти гонщики становились закалёнными ветеранами, нося отличительные знаки участия в боях на грунте: выбитые зубы, шрамы и ожоги, неправильно сросшиеся после переломов кости. Один известный гонщик перед каждым стартом пил молоко, чтобы заглушить свою язву желудка. У другого не хватало коленной чашечки. Многие начинали терять слух, а кто-то терял жизнь…
А зрителям нравилась эта атмосфера бесшабашной смелости. Одним из знаков их восторга было кидать бутылки из-под пива на трек. В одно злополучное воскресенье в Лейквуде отец шести детей был убит машиной, вылетевшей на трибуны. Через некоторое время уже по ходу другой гонки полицейские пытались арестовать одного буйного болельщика, но когда они тащили его с трибун, то попали под град камней, которые швыряла толпа. Это беззаконие привело к появлению следующей жалобы в одной из газет Атланты: «Автомобильные гонки на треке в Лейквуде должны быть прекращены. Начнём с того, что этот овал был построен для других целей». А из-за того, что многие гонщики имели криминальное прошлое, автор статьи считал, что «аромат гонок никогда не был особенно приятным».
Но это, кстати, также объясняло притягательность таких соревнований. Зрители считали гонки сток-каров передовым рубежом той разнузданной жизни, к которой они стремились и которую обожали. Выражаясь языком Пита Дэниела в «Потерянных революциях»: «Яростная соревновательная культура гонок характеризовалась неуважением к власти, что было основой основ культуры бутлегеров и картины мира рабочего класса». Гоночный трек был их местом, и фанаты «забывались в оргии пыли, виски и шума».
1938 год близился к завершению, и пресса подводила спортивные итоги. Статьи включали в себя обзоры бейсбола, футбола и баскетбола, а также морских регат, катания на коньках, боулинга, поло, велосипедного спорта, швыряния подковы, тенниса, стрельбы из лука, гольфа, бильярда и даже крикета. Невероятный забег Морского сухаря и победа Джо Луиса нокаутом над Максом Шмелингом были главными спортивными событиями года. Даже 15-футовый прыжок (что на 10 дюймов превышало предыдущий рекорд) Зипа в ежегодном соревнований скачущих лягушек в Калаверасе получил больше упоминания в прессе, чем автогонки, Лейквуд или Ллойд Сэй.
Если автомобильный спорт и попадал на газетные страницы, то только благодаря престижнейшим «Кубку Вандербилта» и «500 милям Индианаполиса», или же обновлению мирового рекорда скорости. Несмотря на растущее число болельщиков, гонки сток-каров просто не считались достойными внимания журналистов. Даже местная пресса была в лучшем случае непостоянной в своём освещении заездов. Всё это начнёт меняться захватывающим и ужасным летом 1941-го…
***
Освободившись из тюрьмы в 1937 году, Раймонд Паркс делегировал выполнение всех операций, связанных с муншайном, членам семьи и тем подчинённым, которым он доверял. Сам «барон» начал вкладывать деньги в относительно законные (пусть и не всегда полезные) предприятия, такие как машины по продаже сигарет, музыкальные, игровые автоматы и прочее. Как и в случае с виски, основными клиентами Паркса были чёрные, проживавшие в северо-западной части Атланты. Раймонд также открыл свой первый легальный магазин по продаже алкоголя, за которым с течением времени последуют другие.
Не всё было по закону. Паркс по-прежнему участвовал в производстве виски и организации своей лотереи. Игровые автоматы также были не совсем легальными. Когда полиция Атланты организовала рейд на точки, где велись незаконные азартные игры, то под конфискацию попало несколько автоматов Паркса. Полицейские позвонили Раймонду и предложили приехать к ним в офис, чтобы забрать машины. «Я не дурак, - сказал Паркс, отклонив это щедрое предложение. – Они наверняка что-то сделали с механизмом».
И всё же, законная половина бизнеса Раймонда под названием «Паркс Новелти Ко.» приносила большую прибыль. Чувствуя уверенность в своём финансовом положении, Паркс был готов начать работу над ещё одним амбициозным проектом.
Гонка в Лейквуде, в День Поминовения, дала Раймонду понять, что «Форды» могут делать более интересные и захватывающие вещи, нежели доставлять виски и удирать от копов. Наблюдая с трибун за тем, как Ллойд Сэй первым встречает клетчатый флаг, Паркс загорелся идеей. Заезд и двадцать тысяч зрителей, присутствовавших на нём, казалось, служили доказательством того, что сток-кары обещали больше зрелища, чем высокомерные, консервативные и законопослушные гонки оупен-вилс за пределами Дикси. Он был потрясён шумом, пылью и опасностью Лейквуда. И точно так же, как и Франс, он почуял выгоду.
«Я заболел гонками», - сказал Паркс Сэю. Ллойд и его двоюродный брат Рой Холл не дали Раймонду шансов вылечиться от этой болезни, выклянчив у него по новенькому «Форду V-8» 1939 года выпуска, которые выпускались на заводе в Атланте и которые были одними из самых быстрых пассажирских автомобилей того времени. Паркс разработал план: он покупает автомобили и финансирует их обслуживание, покрывает транспортные расходы и затраты на настройку, а Сэй и Холл отдают ему две трети от выигранных денег. Схема Паркса включала в себя «спонсорство» - на борта автомобилей наносились краской названия фирм Раймонда: «Сервисная станция Хэмпхилл», «Автосервис Нортсайд», «Паркс Новелти Машин Ко., Атланта». Паркс попросил Вогта быть официальным механиком его команды в обмен на бесплатную рекламу – надпись «Гараж Реда Вогта» на крыше машин, - и тот согласился.
Когда родственники Паркса с готовностью одобрили план, Раймонд отправился в центр Атланты и приобрёл два сверкающих чёрных купе «Форд», и с этого началась его карьера в качестве владельца гоночной команды, которую считают первой в соревнованиях сток-каров. Со временем другие гонщики присоединились к ней, причём не только перевозчики виски, но даже сам Билл Франс.
Вложения Паркса радовали его кузенов, но он сам первоочередной целью ставил возврат своих инвестиций. Финансовая выгода стояла во главе угла. По крайней мере, именно это он говорил себе в начале 1939 года.
***
Если запуск в производство первой модели V-8 в 1932 году заслужил Генри Форду признание муншайнеров, то лёгкое купе 1939 года всё с тем же мотором сделало его настоящим героем бутлегеров. Этот «Форд» стал самой популярной бутлегерской машиной и, возможно, лучшим автомобилем, когда либо созданным для гонок сток-каров. Сомнительно, что Форд – к тому времени уже стареющий чудак – знал о том, как южане использовали его автомобили. И хорошо, так как в противном случае он был бы шокирован.
Ред Вогт со своей стороны был воодушевлён больше, чем когда-либо. Он стал ещё более зацикленным на V-8, но при этом сильнее отдалился от общества после гибели своего друга. Муж его сестры скончался от полученных травм, разбившись на мотоцикле. Он так быстро выезжал из ворот гаража Вогта, что не смог повернуть на Спринг-стрит и врезался в кирпичную стену. Ред стал проводить дни и ночи в своей секретной задней комнате, колдуя над «Фордами». Его брак с первой женой Рут, и так раздираемый противоречиями, уже практически лежал в руинах. Но супруга дала ему пророческое предупреждение. Будучи мозгом, стоящим за всеми финансовыми операциями Вогта, она обладала особым чутьём, когда дело касалось денег и вранья. «Я не доверяю ему», - сказала она однажды, когда разговор зашёл о Билле Франсе. Вогт только отмахнулся. «Я знаю Билла», - проворчал он.
Ему следовало послушать жену…
Тэги: билл франс-старший, история наскар, лейквуд спидвей, муншайнеры, раймонд паркс, ред вогт, с дьяволом в попутчиках
