NASCAR Sprint Cup

С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ

Neal Thompson

Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR

Three Rivers Press, New York, 2006

Глава 10

«Слишком поздно вернуть контроль над толпой»

Одноногому гонщику было легче пилотировать машины класса «инди» в соревнованиях ААА по той причине, что не требовалось такого частого переключения передач, как при управлении сток-каром. И поэтому Байрон сказал Парксу, что хотел бы взять паузу, дабы попробовать свои силы в более коротких заездах, проводящихся под эгидой ААА – организации, также встававшей на ноги после войны. И хотя Ред решил, что его приоритет будет отдан соревнованиям кузовных автомобилей, в то время никто не давал гарантий относительно их будущего.

Опрятная и более организованная ААА со своими шикарными болидами и известными по всей стране звёздами, такими как Тед Хорн, Маури Роуз и Билл Холланд, свысока смотрела на гонки сток-каров – пёстрые, хаотичные и представленные людьми вне закона. Тогда не было понятно, является ли растущая популярность стоков устойчивой тенденцией, или же это просто поветрие, и потому, как истинный гоночный гурман, заинтересованный во всех автоспортивных дисциплинах, Байрон одновременно увлёкся и легковыми автомобилями, и индикарами, словно парень, решивший ухаживать за двумя сёстрами сразу. Жить в двух гоночных мирах одновременно, дожидаясь определённости в будущем гонок сток-каров, было безопаснее, легче и выгоднее с материальной точки зрения. Ред благоразумно страховал своё благосостояние и на протяжении следующих двух лет выступал и на Юге, и в соревнованиях ААА.

В гонках ААА Байрон управлял машиной, одним из конструкторов которой был известный индикаровский механик Поп Дрейер, но свою руку к модификациям приложил сам Ред Вогт. К середине сезона 1946 года, выступив в считанном количестве соревнований оупен-вилс, Байрон неожиданно для самого себя обнаружил, что занимает двадцатую позицию в рейтинге ААА, находясь в компании лучших гонщиков своего времени. Вдобавок в неофициальном первенстве гонок сток-каров Ред находился на втором месте, хотя, словно подчёркивая тот факт, что эти соревнования ещё не приобрели официальный статус, газеты на все лады коверкали имя ветерана войны. Его называли и Редом Брайаном, и Бедом Байроном, и Рэем Байроном. Ред недолго находился в топ-20 рейтинга ААА, но это успело укрепить его решимость достигнуть гоночной мекки – Индианаполиса, о чём он так долго мечтал.

Рэй Холл между тем двигался к этой же цели. Но с печальным для него результатом.

***

В первой половине 1946 года Рой Холл был нацелен на то, чтобы стать самым часто побеждающим гонщиком послевоенного времени, ярчайшей звездой спорта и потенциальным преемником своего кузена Ллойда в качестве главного любимца публики. Однако, несмотря на стабильную финансовую помощь со стороны Паркса и поддержку болельщиков, у Роя как нельзя лучше получалось только саботировать свою многообещающую карьеру.

В обмен на свои щедрые денежные вложения Паркс ожидал лояльности, но Холл раз за разом переступал незримую линию между безобидной перевозкой муншайна и более серьёзными нарушениями закона. Рой и Билли Уотсон – соседский парнишка, которого он сам научил водить машину, и который стал работать на Паркса – любили кататься по Атланте, высматривая полицейских, которых потом начинали нещадно дразнить. Холл стремился заманить копов в погоню, которую всякий раз выигрывал. Только в конце 1946 года Паркс узнал, насколько опасную игру вёл Рой.

В те редкие случаи, когда Раймонд пытался образумить Холла, тот лишь смеялся и просил не беспокоиться. «Ты слишком неблагоразумен», - как-то посетовал Паркс. Но это было всё равно, что разговаривать с бродячим псом – невоспитанным, диким и злобным. В конце концов, Паркс прекратил общение с Роем, и холодные взгляды вместе со стальным молчанием дали понять Холлу, что он подвёл своего родственника. Пытаясь наладить отношения с Парксом, в начале мая 1946-го, Холл явился в офис газеты «Атланта Конститьюшн» и попросил встречи с журналистом.

Обозреватель Джек Трой взял интервью у Роя, в котором тот «рассказал свою историю», и объявил о том, что собирается выступить в грядущих «500 милях Индианаполиса» на болиде Паркса, готовила который бригада механиков во главе с Редом Вогтом. Холл заявил, что хочет доказать жителям Атланты, что достоин гоняться с лучшими представителями ААА.

«Меня поддерживают два замечательных человека – Ред Вогт и Раймонд Паркс, и я намереваюсь показать для них лучшее, на что способен. В будущем я планирую заниматься только автомобильными гонками», - сообщил Холл в своём примирительном заявлении, направленном не только в адрес Раймонда, но и мэра Атланты вместе с начальником полиции города.

«Я осознаю, что кое-что делал неправильно, но с этим покончено. Я всего лишь прошу дать мне шанс, - сказал он. – Я понял, в чём ошибался, и теперь хочу делать большие вещи в больших гонках».

Холл буквально умолял «помочь ему», но помочь себе сам оказался не в состоянии. Его шаткое эмоциональное состояние ухудшилось после того, как его попытка квалифицироваться к «Инди 500» потерпела крах в клубах дыма. На шасси «Мазерати», подготовленном Вогтом, Холл выехал в квалификации и развил скорость, которой прежде никогда не достигал – сначала был преодолён барьер в 120 миль в час, затем в 130. Однако по ходу попытки двигатель начал барахлить и задымил, и Рою пришлось покинуть трек. В последний момент машина была снята с соревнований, и Холл таким образом упустил свой шанс выступить в Индианаполисе. Как оказалось, этот шанс был единственным в его карьере.

Билл Франс присутствовал при крахе надежд Холла, работая в составе команды гонщика Джорджа Робсона. Возможно, он испытал некоторое удовлетворение от неудачи своего конкурента, и это чувство было тем приятнее, что Робсон в итоге выиграл «500 миль».

***

После провала в Индианаполисе Холл вернулся на более знакомую территорию, и 30 июня выступил в гонке сток-каров в Дейтоне, попутно побывав в местной тюрьме. В своей излюбленной манере, он прибыл в город в четыре часа утра и громогласно заявил о своём присутствии, промчавшись по Мэйн-стрит и сделав несколько пончиков на безлюдных в то время перекрёстках.

Полиция немедленно арестовала Роя, пошутившего, что гостиницы в Дейтоне задрали непомерные цены, и ему негде поспать. Холла отвели в камеру и захлопнули решётку. «Эй, а где простыни? – возмутился Холл. – Я только проехал без остановки весь путь из Виржинии, и мне не помешал бы хороший отдых. Было бы неплохо получить постельное бельё!»

Холла выпустили из местной тюрьмы вовремя для того, чтобы он успел на гонку, которую уверенно и выиграл с рекордной средней скоростью – 92 мили в час на круге. Его ближайший преследователь отстал аж на шесть миль! Казалось, что чем нестабильнее было психологическое состояние Холла, тем лучше он гонялся. Впоследствии даже Билл Франс хвалил водительские навыки Роя, вместе с его технической подкованностью. «Дайте этому парню ящик с инструментами, и он разгонит гужевую повозку до шестидесяти миль в час», - говаривал он.

***

На протяжении 1946 года Франс продолжал сидеть на двух стульях – участника соревнований и их организатора. Паркс по-прежнему считал Билла хорошим гонщиком, и иногда предоставлял ему свои машины. Однако прошло уже несколько лет с тех пор, как Франс выигрывал гонку в последний раз, и он поневоле начал задумываться о завершении гоночной карьеры. Все больше и больше его времени стала отнимать организация гонок: так, Билл начал вынашивать планы по проведению ещё одной ежегодной гонки в Дейтоне, приуроченной ко Дню труда, а также согласился организовать соревнования на «Гринвилль-Пикенс Спидвей», в Южной Каролине, запланированные на 4 июля.

Вместе со своей женой Анной Билл прибыл в Гринвилль за несколько дней до гонки. Они остановились в местном отеле «Понсетт», и Билл сразу же выехал на трек, чтобы посмотреть, как идут приготовления. На протяжении двух дней перед воскресным заездом сток-каров на треке проводились лошадиные бега, и когда Франс оказался на спидвее в пятницу, его взору предстала жалкая кучка зрителей, наблюдавших за бегами. Билл сразу начал нервничать. Даже если в воскресенье на трибунах соберётся в два раза больше людей, он непременно останется в убытке. А Франс ненавидел терять деньги.

Следующим утром он сказал Анне, что отменяет гонку, и что они поедут домой. Зрителей будет немного, заявил он, и денег, полученных от продажи билетов, не хватит, чтобы выплатить заявленные призовые. Лучше выйти из дела сейчас, чем в воскресенье разбираться с разъярёнными гонщиками. Анна попыталась убедить его остаться, но Билл отказался. «Не собираюсь сюда возвращаться», - бросил он, когда пара выехала на шоссе, ведущее во Флориду.

Однако спустя час Анна всё-таки смогла заставить своего мужа повернуть назад, и на следующий день, когда они выехали из отеля к треку, то ещё издалека увидели огромное облако пыли. Франс сразу сообразил, что это был не торнадо. Пыль подняли прибывающие на трек зрители, которых к старту собралось двадцать тысяч, что дало основание местным журналистам назвать гонку самым масштабным спортивным событием в истории штата. Удушающие пробки на шоссе привели к тому, что полиции пришлось развернуть ещё порядка пяти тысяч человек, желавших посмотреть на соревнования.

Победу одержал уроженец Доусонвилля Эд Сэмплс, но больше всех выиграл Франс. Вместо того, чтобы потерять деньги, он положил в карман 3600 долларов – самый большой для него куш к тому моменту. Естественно, этот успех убедил его, что можно неплохо зарабатывать на организации гонок и за пределами Дейтоны.

Позднее, он говорил друзьям: «Эта гонка стала началом НАСКАР».

***

На волне коммерческого успеха в Южной Каролине Франс начал деловые манёвры и сформировал несколько кратковременных партнёрств, которые превратили остаток сезона 1946 года в полный беспорядок, раздосадовавший гонщиков и заложивший фундамент для будущего выяснения отношений.

Всё началось с того, что инициативная группа жителей Дейтоны-Бич – в большинстве своём состоявшая из владельцев домов на пляжной линии – начала подавать жалобы на шум, производимый гоночными машинами и толпами зрителей во время проведения заездов (которые они по причине большого количества аварий и травм называли «гонками для гробовщиков»), организованных Франсом. От Франса или городских властей требовали построить перманентный автодром, который не включал бы в себя прямую, пролегающую через центральную часть Дейтоны. По той причине, что Билл арендовал землю на время проведения соревнований у города и нескольких частных владельцев, а договор аренды очень легко было расторгнуть, ему пришлось отменить гонку, назначенную на День труда, и вместе с гонщиками искать новые арены в более гостеприимных местах.

Атланта не была одним из таких мест. Мэр и глава местной полиции отказались отменять запрет на участие в гонках перевозчиков виски, так что уже два популярных трека оказались в чёрном списке – к Дейтоне добавился Лейквуд. Франс, совместно с несколькими другими промоутерами организовал несколько гонок в Северной и Южной Каролинах, Пенсильвании и даже Коннектикуте. В то время ААА оставалась ведущим санкционирующим органом, а у Франса было множество обязательств и семья, которую надо было кормить. В конечном итоге он решил, что у него нет выбора, кроме как подружиться – хотя бы ненадолго – с могущественной организацией.

Штаб ААА, известный под названием «Бензиновая аллея» располагался в Патерсоне, штат Нью-Джерси. Ассоциация контролировала множество треков вдоль восточного и западного побережья США и в отдельных районах Среднего Запада. С 1909 года основным полем деятельности ААА были соревнования индикаров, но после Второй мировой войны в её поле зрения попали родственные дисциплины – гонки спринт-каров и миджетов, которые были не совсем болидами «инди», но всё же оставались машинами, построенными вручную, и отличавшимися от кузовных сток-каров, как изысканный бренди отличался от кукурузного виски.

В 1946 году ААА решила осторожно окунуть палец в бурный океан автогонок Юга и устроила эксперимент с организацией нескольких гонок сток-каров, как делала это в единичных случаях до войны. Так как Франс сильно нуждался в деньгах, он проглотил свою немалую гордость и организовал несколько заездов в качестве партнёра ААА. Это сотрудничество не продлилось долго.

Билл изначально планировал подрезать расширяющееся влияние ААА на Юге созданием собственной организации, санкционирующей гонки, и к концу лета 1946 года он резко прекратил совместную работу с ААА и объявил о создании NSCC. Буквально сразу же между Франсом и ААА разгорелся конфликт, по ходу которого ассоциация объявила соревнования, проводимые Биллом, вне закона, запретив своим гонщикам в них участвовать. Франс ответил зеркально, запретив участникам своих гонок появляться на соревнованиях под эгидой ААА. В будущем он также станет называть «гонщиками вне закона» тех, кто осмеливался гоняться за пределами его серии.

Сложившаяся ситуация поставила в тяжёлое положение таких пилотов, как Байрон, выступающих и в соревнованиях оупен-вилс, и в гонках сток-каров. Получилось таким образом, что времена, когда можно было находиться в двадцатке лучших рейтинга ААА и одновременно бороться за неформальный титул чемпиона на Юге, уходили в прошлое. Байрон понимал, что в один прекрасный день ему придётся делать выбор.

***

Герой Реда Байрона, Барни Олдфилд, скончался в октябре 1946 года в возрасте 68 лет. Если бы Байрон был глубоко верующим человеком, он бы воспринял это знаком свыше.

Олдфилд, после своих неудачных попыток добиться успеха в «Инди 500», пришёл к пониманию, что на грунтовых треках он пилотировал гораздо сильнее. Байрон, пока ещё не готовый отказаться от своей мечты выступить в Индианаполисе, начал думать таким же образом. К концу года Ред провалился в общем зачёте ААА, но при этом обнаружил, что набрал больше всего очков в новой серии Франса – NSCC.

Франс быстренько организовал пять гонок осенью 46-го, которые, как бы это ни было невероятно, все выиграл Боб Флок, заменивший в команде Паркса Роя Холла. Паркс, естественно, был смещён с первой строчки, но когда сезон завершился, титул национального чемпиона гонок сток-каров был присуждён жителю Доусонвилля Эду Сэмплсу, который выиграл ту самую гонку в Гринвилле, организованную Франсом.

Снова титул носил неофициальный характер. Новая группа Франса появилась слишком поздно, чтобы её чемпион мог считаться лучшим по итогам всего года. Билл решил посоветоваться с руководителями ещё нескольких организаций, занимавшихся проведением гонок – Национальной ассоциации соревнований сток-каров (NSCRA), созданной в Атланте ранее в том году и Ассоциации американских гонщиков сток-каров – и после того, как результаты различных гонок были суммированы, выяснилось, что больше всех побед одержал именно Сэмплс.

Байрону было присуждено десятое место, и вместе с 19-м местом в общем зачёте ААА он стал единственным гонщиком в истории, который закончил гоночный год одновременно в топ-20 соревнований машин с открытыми колёсами и сток-каров. Билл Франс тем временем занял лишь 14-ю позицию и объявил о завершении гонщицкой карьеры. Сначала он пошутил, что вместо того, чтобы гоняться, будет летать, так как это безопаснее, но потом признал, что делив время между организацией соревнований и выступлениями в них, не смог уделить должное внимание ни тому, ни другому.

***

Рой Холл в первенстве сток-каров занял второе место, опередив Боба Флока, который осенью управлял машиной с его четырнадцатым номером. Однако к концу года Рой уже не был гонщиком. После своего отчаянного обращения со страниц газеты в мае, неудачной квалификации к «Индианаполису 500» и июльского ареста в Дейтоне, 25-летний муншайнер снова начал терять связь с реальностью. Он наверняка понимал, что его дни на свободе подходят к концу, и что удача вот-вот отвернётся от него. Началом конца для Роя стал инцидент в Гринсборо, Северная Каролина, в августе 1946 года.

После гонки, состоявшейся вблизи Гринсборо, Холл остановился в местной гостинице вместе с ещё одним гонщиком из Атланты по имени Джей-Ар Уолден и его приятелем Уолтером Леонардом, которого газеты впоследствии назвали алкогольным дилером. Ночью к отелю «Кинг Коттон» прибыл наряд полиции с целью задержать Холла и доставить его в Атланту. Как стало ясно позднее, задержание состоялось в рамках уголовного дела по ограблению банка, в котором Холл был одним из подозреваемых. В дверь номера Роя постучали примерно в час ночи. Постояльцы не спали – их вечеринка была в самом разгаре. Когда полиция начала опрашивать Холла, тот заявил, что не знает людей, с которыми находился в комнате. Его отказ сотрудничать привёл к тому, что все трое были арестованы на месте, но когда их препровождали к полицейской машине, Уолден бросился бежать. Один из офицеров открыл огонь и, кажется, попал в Уолдена, но тот успел забежать за угол здания и скрылся из виду. Вскоре полиция установила, что Джей-Ар недавно совершил побег из тюрьмы, и тут же дала ориентировку на беглеца.

В итоге Холлу сначала предъявили обвинения в пособничестве преступнику, а затем уже в Атланте он предстал перед судом на процессе по ограблению банка. Рой был признан виновным и получил шесть лет тюрьмы по совокупности за все нарушения закона. На руках у его супруги Маргарет, с которой он состоял в браке три года, остался малыш Ронни, появившийся на свет ранее в том году. Холл писал своему сыну письма из тюрьмы, в которых просил «заботиться о своей мамочке».

Рой Холл был в уголовном розыске почти всю свою сознательную жизнь. Несмотря на его обещания начать новую жизнь, он так и не проявил серьёзных намерений изменить своё поведение. Вместо того чтобы сдаться полиции и ответить по обвинениям против него, Рой предпочёл находиться в бегах, надеясь, что ему удастся скрываться столько времени, сколько потребуется для того, чтобы прошлое взяло и исчезло. Он преуспел в искусстве вести скрытую жизнь, ночуя у друзей и родственников, и никогда не оставаясь подолгу в одном месте даже после рождения сына.

Холлу часто помогали его товарищи – перевозчики виски, например Одноглазый Ширли. С конца 30-х годов и до окончания гоночной карьеры Холла, фамилия Ширли часто мелькала в гоночных программках. Ширли выступал на «Форде» 1939 года выпуска, подготовленном Редом Вогтом, и его стиль вождения подозрительно напоминал стиль Холла. Даже номер у Ширли был тот же, что и у Роя – 14. Только через пятьдесят лет Ширли признался: «Я не гонялся ни одного дня своей жизни, но кое в чём я помогал Холлу»[1].

Тюремное заключение только усилило полумифический статус Холла в гоночном фольклоре Юга. Он развозил виски и имел при себе пистолет. Он был очень красив, обладал приятным голосом и стильно одевался. Он был дьявольски сексуален и по-настоящему опасен. Про него сочинил песню не только Слепой Вилли МакТелл, но, гораздо позднее, и известный фолк-исполнитель Джим Кроче.

Итак, гоночный мир потерял ещё одного талантливого водителя, а Паркс – ещё одну звезду. Снова. Но на этот раз он испытывал смутное чувство облегчения, ведь Холл хотя бы не закончил так, как Сэй. Однако потеря гонщиков стала лейтмотивом карьеры Паркса в качестве владельца своей команды.