NASCAR Sprint Cup

С дьяволом в попутчиках. Глава 10

С ДЬЯВОЛОМ В ПОПУТЧИКАХ

Neal Thompson

Driving with the Devil: Southern Moonshine, Detroit Wheels, and the Birth of NASCAR

Three Rivers Press, New York, 2006

Глава 10

«Слишком поздно вернуть контроль над толпой»

«Координация мышц, дьявольский юмор и мгновенно принимаемые решения. Шугар Бой не мог говорить, но он мог выразить то, что хотел сказать, когда нажимал на акселератор», – Роберт Пенн Уоррен, «Вся президентская рать» (1946)

 До 1940-х годов многие уроженцы Юга принадлежали культуре, в которой доминировали мужчины. Эта культура определялась географией, экономическими проблемами и комплексом неполноценности, взращённым Гражданской войной. После войны большинство южан проживали в бедности, на ферме, не имея доступа к какому бы ни было транспорту, за исключением семейного трактора. На Севере поезда и автобусы позволяли людям увидеть другие города и штаты, а в сердце Юга мир рядового обывателя охватывал радиус в пять миль от его фермы.

Когда началась Вторая мировая война, южане охотно записывались в ряды армии для участия в боевых действиях. На поле битвы, воодушевлённые патриотизмом и страстью к приключениям, они заработали гораздо больше «Пурпурных сердец», чем их соотечественники с севера. За первые четыре дня Битвы за выступ, что продлилась месяц, подвиги шестерых солдат были отмечены Медалью за отвагу, и четверо из них были южанами. Отчаянные южане всегда брали в пример Дэниела Буна, и, несмотря на свою жестокость, Вторая мировая дала им шанс прожить свою жизнь как их герой. Они побывали в далёких уголках планеты, в местах, не имеющих ничего общего со столь знакомыми им пейзажами родных мест. На склонах бельгийских Арденн, в небесах над Арктикой, в душных джунглях и на просторах Тихого океана они проходили проверку на смелость.

Как писал Джеймс Уэбб в «Рождённых сражаясь», огромное количество шотландо-ирландцев из числа граждан прежней Конфедерации всегда были охотниками, соперниками, подстрекателями – «самой антиавторитарной культурой в Америке, мятежной по своей природе и жаждущей приключений». Это был «наиболее патриотичный сегмент страны».

Вторая мировая война предоставила солдатам, морякам и лётчикам с Юга шанс проявить себя в местах, где убийство врага было не преступлением, но поводом получить медаль за, мать её, отвагу. Родина вручила им винтовки, указала на достойного врага и приказала атаковать, забыв о своих страхах.

Когда солдаты вернулись домой, немногие были готовы вести прежнюю жизнь. Конечно, были те, кто оказался потрясён и исковеркан войной, кто не хотел ничего кроме стабильной работы и любящей семьи, но многие, снова оказавшись на Юге, желали новых приключений, и не собирались мириться с тем, что, допустим, покалеченная нога приговаривала их к сидячей работе.

Как оказалось, на послевоенном Юге приключений было даже в избытке. Налоговые агенты оставались опасными противниками тех, кто пополнил ряды перевозчиков виски, а любители гонок превратили в поля битвы множество гоночных треков, разбросанных по всему региону.

***

В 1945 году, к окончанию войны, Генри Форд был больным и одиноким 82-летним стариком. Его единственный сын Эдсель, половину жизни занимавший пост президента компании своего отца, сначала заработал язвы, которые грозили привести к раку желудка, а затем умер от тяжёлого заболевания. Генри винил во всём залихватский образ жизни своего сына, из-за которого называл его «дилетантом» и «денди».

В 1942 году врачи вырезали Эдселю половину желудка, а в мае следующего года ему диагностировали бруцеллёз, причиной которого, как считалось, стало непастеризованное молоко с фермы Генри Форда. Эдсель скончался в течение нескольких дней в возрасте 49 лет. Тогда же внук основателя компании Генри II вступил на должность её президента и начал энергично исправлять ошибки, допущенные в последнее время его упрямым дедом. Генри II собирался превратить «Форд» в современную корпорацию, и поставил перед ней единственную цель: опередить «Шевроле». Когда «Форд» и другие автопроизводители возобновили выпуск машин в 1946 году, выяснилось, что машины лучше всего продаются на Юге. Генри II ответил на этот автомобильный голод открытием нового завода, расположенного в пригороде Атланты, который заменил фабрику в центре города на авеню Понс-де-Леон.

С солдатским жалованьем или работой в стремительно растущей послевоенной экономике, даже простой парень из глубинки был в состоянии купить себе первую машину, то есть что-то, о чём можно заботиться и называть своим, что-то предлагающее скорость, мощь, побег от унылой действительности. «Люди заплатят любую цену за движение», - писал Уильям Фолкнер о временах, когда друзьям приходилось предупреждать человека, излишне часто мывшего свой автомобиль, что «он сотрёт всю краску». С машиной можно было петлять по пыльным грунтовым дорогам, гордо разъезжать по городу, нарезать пончики на парковке или отвезти девушку на романтический пикник. Она, по выражению Джона Апдайка, была «ножнами для кинжала, коим являешься ты». Освободившись от военной дисциплины и ограничений, южане более чем когда-либо жаждали веселья и развлечений. Их ждал спорт, в котором участвовали их собственные автомобили.

Войне не удалось унять страсть к гонкам сток-каров, напротив, приключения заграницей и радость победы пробудили ее с новой силой, возведя в ранг без малого религии. Её фанатиками стали участники боевых действий, вернувшиеся домой, и их женщины. Эти соревнования, словно механизированные петушиные бои, привлекали толпы новых последователей, демонстрирующих, по словам одного спортивного обозревателя «поклонение новой мощи и свободе». Гонки сток-каров и их фанаты были «грубыми, жестокими, неотёсанными и они гордились этим… посещение соревнований утверждало их статус «других», людей вне закона».

Естественно, что создатели этого беззаконного спорта и болельщики встретили вызов пуритан, желающих его обелить. Борьба двух группировок – грязных и чистых, пьяных и трезвых, плохих и хороших – будет длиться многие годы.

***

В августе 1945 года, через несколько дней после капитуляции Японии, Управление оборонительного транспорта официально объявило об отмене своего запрета на проведение спортивных мероприятий. На Юге решили не тратить время попусту, и первая послевоенная гонка сток-каров была приурочена ко Дню труда, и проводилась она там же, где свою последнюю победу одержал Ллойд Сэй.

«Лейквуд Спидвей» в Атланте собрал рекордное число зрителей – более тридцати тысяч человек набились на трибуны, рассчитанные на пять тысяч, а также окружили сам трек. Ко времени старта толпа, ожидавшая увидеть самое крупное спортивное соревнование в послевоенной Атланте, дошла практически до безумного состояния. Но их ждало неожиданное объявление по громкой связи.

В дни, предшествующие заезду, методистские и баптистские священники организовали кампанию по дискредитации соревнования, обрушившись с критикой на гонку, в которой «преступники возводились в ранг героев», и обвинили мэра Атланты Хартсфилда в том, что тот разрешил городу принять эти «крысиные бега». Эстафету перехватила «Атланта Джорнал». В своих передовицах журналисты ругали власти города и Лейквуда за то, что те позволяют некоторым из наиболее отъявленных рэкетиров-бутлегеров соревноваться в открытую, и называли это «шокирующим проявлением дурного вкуса». «Нам кажется, что позволить им гоняться перед публикой – это слишком».

Все эти упрёки достигли ушей полицейского управления и мэра Хартсфилда, которые допустили утечку в прессу имена пяти «крыс из канализации». Полиция решила запретить этой пятёрке принять участие в соревнованиях, и буквально в последний момент мэр распространил следующее сообщение: «Пяти гонщикам запрещено появляться на старте заезда по указу мэра Атланты Вильяма Б. Хартсфилда. Причина – нарушения закона, связанные с перевозкой алкоголя». Естественно, что реакция болельщиков, собравшихся на треке, чтобы увидеть гонку в исполнении этих «крыс», была близкой к бешенству.

Тремя из попавших под запрет гонщиков были члены команды Раймонда Паркса – Рой Холл, Боб Флок и известный муншайнер из Доусонвилля Гленн «Ноги» Лоу, женатый на одной и сестёр Паркса. Ещё одной «крысой» был Джек Кантрелл, также из Доусонвилля. Он приходился кузеном Ллойду Сэю и сводным братом Холлу. Его разыскивали в связи с наездом на пешехода: Кантрелл потерял управление, скрываясь от преследования полиции на машине, доверху гружённой виски, и вылетел на тротуар бульвара Понс-де-Леон, сбив на нём девочку. Муншайнер после этого сбежал с места происшествия. Боб Флок, известный полиции под различными псевдонимами, такими как Фрэнки Джонс и Роберт Кларк, попал в чёрный список по причине длинного списка штрафов за превышение скорости и перевозку алкогольных напитков, тянущихся с 1936 года. Флок уже успел провести год в тюрьме, отбывая срок за участие в грабеже с угрозой применения оружия.

Флок и Кантрелл благоразумно решили не приезжать в Лейквуд, опасаясь ареста. А вот Холл появился на треке в своём «Форде» 1939 года выпуска, неустрашимый и готовый начать с того же места, где он остановился в 1941-м. Страсть Холла к гонкам никогда не утихала. В действительности, одной из причин его попадания в список «крыс» было участие в незаконных соревнованиях по драг-рейсингу в марте.

Полиция называла те гонки, собравшие лучших перевозчиков виски из Атланты, «бутлегерским тотализатором». На них появился даже Ред Вогт, желавший посмотреть, как себя проявит «Форд» Холла, над которым он поработал. Во время одного из заездов по шоссе Бьюфорд, к востоку от Атланты, один из водителей потерял управление и разбился насмерть. Все успели скрыться до приезда полиции, но следователям удалось установить, что Холл был одним из заводил в той группе муншайнеров, что принимала участие в смертельной гонке. Более того, Холл выиграл её.

За предыдущие восемь лет, начиная с возраста в 17 лет, Рой Холл как минимум шестнадцать раз был арестован, как в самой Атланте, так и за её пределами. Обвинения касались перевозки алкоголя, участия в незаконной лотерее, нарушения правил дорожного движения. В общей сложности он более года провёл за решёткой. Его водительские права были аннулированы давным-давно, а полиции он успел жутко надоесть, поэтому она не видела причин, по которым преступник должен был быть допущенным к гонкам.

Несмотря на свой стильный вид и уличную смекалку, манеры звёздного актёра, красивую одежду и до блеска начищенные туфли, Холл превратился ни в кого иного, как бандита. Так как его кузен Паркс был на войне, а другой кузен Сэй погиб, не осталось никого, кто мог бы удержать Роя на правильном пути, и тот в итоге связался с нехорошими людьми. Когда Паркса только призвали на войну, он согласился предоставить свой гараж для шикарного, построенного под заказ родстера «Форд», принадлежащего своему другу. Холл без зазрения совести проникал в гараж, и отправлялся кататься, собирая у ресторанчиков местных девушек, привлечённых красивым автомобилем вишнёвого цвета и его симпатичным водителем. Для Паркса Холл был сплошным разочарованием. Он вновь и вновь пытался исправить Роя, как это делал с остальными членами своей семьи. Раймонд был не из тех, кто давал второй шанс людям, злоупотребившим его доверием, но по какой-то причине он продолжал давать Холлу возможности, которые тот благополучно не использовал.[1]

Полиция Атланты не хотела, чтобы такие люди, как Холл, вновь установили своё влияние на спорт, который для самих себя создали нарушители закона с Юга. В этот момент Паркс находился на корабле, пересекавшем Атлантику, и не мог вступиться за своего родственника. Кампания в прессе не утихала, и следующим аргументом газетчиков стало неучастие Холла и остальных муншайнеров в войне. «Почему их не было в армии?» - вопрошал заголовок одной из передовиц[2]. Проблема заключалась в том, что вне зависимости от отсутствия Холла в рядах вооружённых сил, большинство фанатов прибыли в Лейквуд в День труда 1945 года, чтобы посмотреть как их любимец «Безбашенный Рой», снова приведёт свою машину к победе.

Разгневанная толпа начала скандировать: «Нам нужен Холл!» Судейский комитет быстро собрался на напряжённое совещание с начальником полиции Мэрионом Хорнсби, который, чтобы предотвратить беспорядки, согласился дать разрешение на участие в гонке бутлегеров. Он заявил, что получил приказ о запрете гонки только утром, и не имел достаточно времени, чтобы обеспечить его выполнение. «Слишком поздно вернуть под контроль эту толпу», - объявил Хорнсби по громкой связи под оглушительный рёв нетерпеливых болельщиков.

Это решение, вероятно, спасло несколько жизней.

***

Гонка в Лейквуде наконец началась – с задержкой в два часа и ровно четыре года спустя смерти Ллойда Сэя. Попытки полиции предотвратить участие Холла в заезде привели к тому, что он смог проехать квалификационную попытку, но организаторы всё равно допустили его на старт, выделив предпоследнее стартовое место. Это означало, что Рою пришлось начинать гонку с несчастливой тринадцатой позиции, а с поула, показав быстрейшее время, стартовал Билл Франс.

«Чёртова дюжина» никак не повлияла на везение Холла. На протяжении всего заезда он тратил на прохождение одной мили не более минуты, и пусть одна из газет усмехнулась, что, дескать «такая скорость оказалась значительно ниже той, которую фиксировала полиция во время погонь за Роем», он, тем не менее, обошёл двенадцать машин, стартовавших впереди него, включая Франса, который до самого финиша висел на бампере будущего победителя.

Несмотря на то, что запах муншайна в первой послевоенной гонке внушал Франсу отвращение, он ничего не мог поделать с Холлом, и довольствовался вторым местом. Такой расклад становился, к огорчению бывшего чемпиона, обыденным делом. До войны Франс пользовался популярностью на треках Юга. Он много путешествовал и очень часто финишировал в первой пятёрке, однако на аллею победы его не пускали муншайнеры, такие, как Сэй и Холл. И сейчас, даже когда Сэя не было в живых, Франс снова уступил перевозчику виски из Доусонвилля.

«Атланта Джорнал» выразила своё недовольство на следующий день, подвергнув жестокой критике власти города, которые уступили и позволили Холлу не просто выступить, но и победить. По мнению газеты, гонка подтвердила, что «бутлегеры имеют в городе больше власти, чем полиция». Автор статьи саркастически предположил, что полиции, возможно, «стоит прекратить гоняться за перевозчиками виски и позволить им доставлять свой груз без своих надоеданий. Главное, чтобы бутлегеры красили свои машины в красный цвет, дабы пешеходы сразу видели опасность». Как издёвку расценила газета пропуск Холлом своего ближайшего судебного слушания, на котором он заочно был приговорён к году лишения свободы.

Было очевидно, что послевоенная Атланта вступает в период сложных взаимоотношений с гонками сток-каров и их беззаконными звёздами. Начальник полиции Хорнсби заявил, что запрет на гонки в Лейквуде остаётся в силе, и гонщикам пришлось искать новые треки для своих соревнований.